Сергей Веселов - Пятый уровень

И вдруг он увидел. Дом стоял на холме, а перед ним расстилалась небольшая ложбинка. Серега спустился туда, и потому его не было видно; теперь желтое пятно его тенниски замелькало снова. Серега замедлил шаг, видимо, не желая, чтобы кто-то обнаружил его спешку.

Кто-то… Кто же?

Сейчас уже Тим не сомневался, что Серегина цель — этот странный кирпичный дом. Он вел себя так, словно явился на педсовет, где самое главное — упрятать свои эмоции подальше. Вот Серега быстрым движением вытер потные ладони о тенниску. Тим пожалел, что не может увидеть сейчас его лицо. «Все нормально…» — Тим тоже попытался успокоиться (а что? Серега никуда не делся — верно ведь? А сейчас можно хорошенько рассмотреть, что это за дворец такой, и — спокойно потопать домой).

Успокоиться не получалось.

Возможно, дело было в этом доме. Он и в самом деле похож на дворец. Или, скорее, на замок — потому что к этому слову больше подходит эпитет «зловещий». Не скажешь же ведь — «зловещий дворец», верно? Дворец может быть прекрасным. А если у него окна похожи на глаза дяди Семена, когда тот на работе хватит лишку и гоняется по двору за сыном Лешкой, — это уже замок. Зловещий замок.

Вытянутый вверх пятиугольный фасад, обвитый жидким плющом, высокая островерхая крыша, взбирающаяся в тусклое небо крутыми ступеньками. Из-за крыши выступают две полукруглые башни, опоясанные по краям хромированными перилами, которые нестерпимо блестят на солнце. Там оборудовано что-то вроде террас (Тим увидел столики на растопыренных ногах), какие, наверное, бывают в экзотических кафе Санта-Барбары.

Примечательная хибара. Тиму вдруг показалось, что он уже видел этот дом где-то раньше. Узнавание длилось какую-то секунду, не больше, но оно было острым, ярким. Впрочем, потом Тим пытался вспомнить это чувство — и не смог. Пустота… Может, приснилось когда-нибудь?

Вдоль Варшавского полно всяких особняков, но — они какие-то другие. Уродливей, дешевле на вид: один из силикатного кирпича с каким-то дурацким орнаментом, другие сплошь утыканы башенками, зубчиками, рюшечками — сразу видно, что там живут или азербайджанцы, или бывшие второгодники… А этот дом — он взаправдашний какой-то. Вот на Газопроводе есть пацаны, которые мечтают стать ворами или киллерами, когда вырастут. Они вовсю корчатся, будто родились такими блатными, с окурками в зубах — даже смешно порой становится. Но живут на Газопроводе и настоящие воры. И эти уже ни под кого не косят и наколками своими перед носом у тебя не размахивают. Вот так примерно и отличался этот дом от остальных — тех, что на Варшавском шоссе. Тим вспомнил почему-то один из рассказов Эдгара По — «Дом Ашеров». Что-то в этом есть.

«Дом Ашеров».

Какое-то движение. Тим даже не сразу понял, откуда оно исходит. Потом он заметил уплывающие вверх ворота гаража, они находились у самого подножия замка. Из ворот показались две движущиеся точки. Мотоциклы. Спустя минуту до Тима донеслось их тяжелое рассерженное гудение — словно оводы, которым воткнули травинку в задницу.

Сергей тоже заметил мотоциклистов. Он остановился и еще раз потер руки о тенниску. Поза его была напряженной, воинственной. До Тима с опозданием дошло, что он сейчас стоит перед спуском в ложбину, где его легко заметить со стороны дома. Он чертыхнулся и опустился в траву. Мотоциклисты, подъехав к Сергею, лихо затормозили, описав вокруг него полукруг. Тачки были явно непростые — черные, холеные, с высоко задранными щитками, похожие на понтовых десятиклассниц, что ходят, отставив корму… Видимо, какие-то спортивные модели.

Серега первым протянул руку мотоциклистам. Те сдержанно поздоровались. Потом поболтали от силы минуты полторы. Вдруг Серега вскочил на заднее сиденье мотоцикла, и вся троица прытко умчалась в сторону дома. Тим подождал, когда ворота гаража закроются, и отполз назад. Потом приподнялся и внезапно почувствовал оглушительный звон в голове — словно по медному колоколу со всей силы врезали железной трубой.

Тим, пошатнувшись, обернулся.

Перед ним стоял высокий рыжеволосый парень в спортивных брюках и черной майке с глубокими вырезами. Лет четырнадцать-пятнадцать, не меньше. У него были рыбьи глаза и бледный губастый рот. Парень нетерпеливо перебирал ногами, словно боксер, рвущийся в бой. Позади маячили еще какие-то малосимпатичные рожи.

— Ну что, сосунок, — произнес рыжеволосый, — мама не дождется тебя к обеду, верно?

Он сделал обманное движение и неторопливо, с расстановкой, ударил Тима под дых. Тим молча дернулся, челюсть его сразу отвисла, плечи свернулись вперед. Боль — дикая. Изнутри что-то напирало, выталкивая наружу глазные яблоки и внутренности… Парень, не отпуская руку, с улыбкой смотрел на Тима.