Дейрдре Салливан - Совершенно не обязательные смерти

Он пошевелил пальцами, давая понять, что это всего лишь шутка. Но мне вдруг стало зябко.

– Какой-то невеселый обычай, – сказала я, представив усталого призрачного раба.

– Согласен. – Брайан коротко улыбнулся. – К счастью, теперь люди таким не занимаются. И головы делают из шкур животных, чтобы продавать туристам.

– А кто это был? – спросила Кэтлин, глядя на пугающий сувенир так, будто встретила подругу, но никак не может вспомнить ее имя.

– Какая-то девушка, – пожал плечами Брайан. – Я ничего о ней не знаю. – Он замолчал, а потом добавил, обращаясь скорее к самому себе: – И не уверен, что хочу знать. Меньше знаешь – крепче спишь.

Брайан улыбнулся мне, словно рассчитывал, что я его пойму. А я подумала обо всех тех случаях, когда знала слишком много. Обычно благодарить за это стоило Кэтлин. Она делилась со мной секретами людей, которые вряд ли пришли бы в восторг от того, что я лезу в их жизнь. Всякими грязными тайнами. Но здесь все было чисто. Слишком чисто, чтобы это было делом рук одного Брайана.

– А кто поддерживает порядок в замке? У нас что, теперь есть слуги? Мне кажется, нужен по меньшей мере один слуга, чтобы здесь все не заросло грязью, – спрашиваю я сестру, ковыряя ноготь, – побелевшие заусенцы напоминают бородки у самого основания пера, но по мягкости с ними, конечно, не сравнятся.

– Прекрати чудить, Мэдди, – выразительно смотрит на меня Кэтлин. – Слуги будут судачить.

– Нет у нас никаких слуг. Иначе они бы встретили нас, выстроившись у центральной лестницы, – отвечаю я, представляя, как неловко это было бы.

Если честно, я рада, что у нас нет прислуги, а то пришлось бы целыми днями общаться с чужими людьми. Фу!

– Но теперь я заинтригована. Я бы не отказалась пошалить с симпатичным дворецким по имени Хиггинс. Он обучил бы меня науке любви, и я бы использовала ее, чтобы удачно выйти замуж.

– Возьми меня, Хиггинс! – вздыхаю я, поглаживая садовую лопатку, словно пенис. – Увы, боюсь это не сработает. И не советую тебе эксплуатировать слуг, дорогая. Это недостойно высшего общества.

– Кому какое дело, что там принято в высшем обществе, Мэд? Мы нувориши… Вот только имя я выбрала не слишком сексуальное, – пробормотала она. – Но менять уже не буду. Как и Хиггинса, который обеспечивает меня свежим постельным бельем и крышесносными оргазмами.

– Но, Кэтлин, а как же Ултан? Неужели ты разобьешь сердце простому деревенскому парню?

– Не нужно меня стыдить, – фыркает Кэтлин.

– Как можно пристыдить того, у кого и стыда-то нет? Но могу я попросить тебя не слишком кричать во время оргазмов? У нас все-таки смежные комнаты, а я сплю очень чутко.

Обдумав мои слова, Кэтлин кивает:

– Досексорились.

Мы с Кэтлин решаем пересадить растения из нашего сада в замковую теплицу. Снаружи она напоминает большую шкатулку для драгоценностей: зеленые линии реек, квадраты дымчатого стекла. С крыши кружевной шалью свисает испанский мох.

Я везде натыкаюсь на трупики серо-коричневых мокриц – то целые, то практически истертые в пыль. Мама зовет этих похожих на крошечные баллоны насекомых «поросятами». Они так и кишат под мертвым деревом. Этот замок чем-то напоминает гробницу. Для одного человека он слишком велик. Да и для четырех, если уж на то пошло. А тут еще маленькие покойники по углам – лежат аккуратно, будто из вежливости приползли сюда умирать.

Уперевшись ладонями в землю, я ищу, куда бы пристроить маленький саженец платана. Я вырастила его из крылатого семечка в стаканчике из-под йогурта. Мама говорит, у меня легкая рука, совсем как у папы. А я не вижу в этом ничего сложного: сначала читаешь, что нужно растениям, а потом обеспечиваешь их всем необходимым. Я сразу замечаю, если растения плохо себя чувствуют. У меня глаз наметанный. А может, мне просто нравится лечить. Возня с растениями заменяет мне йогу, практики осознанности и прочие штуки, которые в школе советуют как средство от тревоги. А кто виноват, что мы тревожимся? Часть ответственности точно лежит на школе. Но я люблю ухаживать за зелеными ростками. Они во многом похожи на нас. Им тоже требуются пища, пространство для жизни и воздух для дыхания. А еще чтобы их не обижали.

Кэтлин разбирает спатифиллумы. В горшках они разрослись, как мята, и тесно сплелись корнями. Она раздирает их, как стервятник тушу.

Я накрываю ее руку своей:

– Давай я сделаю.

– Ты будешь вечность копаться. – Сестра мотает головой. – Я хочу поскорее с ними покончить и продолжить исследовать замок.