Светлана Бринкер - Исток бесчеловечности. Часть 3. Все мы химеры

– Угадал! – усмехнулся собеседник. – А ведь не похож. На портреты, – пояснил он. – Сам в них запутался, забыл, каков я на самом деле… Думаешь, раскусил замыслы старика? Да вам и в десятой доле происходящего не разобраться, неграмотные дети Эпохи Забвения! Так что или я получаю эту вещь прямо сейчас, или расстанешься со своей женщиной постепенно, болезненно… послойно. Хотя, – признался он с ожесточением, – одного из вас четверых собирался взять с самого начала. На прибытие троих я и надеяться не смел!

Ключник угрюмо размышлял о неведомой пользе Биццаро для рипендамских призраков. Съел мышь – стал мышью, вспомнил он загадочную мудрость ночеградской принцессы Хет.

– Явились бы вчетвером! – жаловался хозяин Дома, совершая загадочные пассы под светящимся лицом механического шушуна. – Полная комбинация Финна в составе моих гомункулов! Эх… Поторопитесь, господин ключник, и не тратьте гневных взглядов попусту! Передать Биццаро народу – обычная справедливость, а пытаться утаить подобное сокровище от людей – вот настоящее злодейство.

– Опять! – расстроился Штиллер. – Родигер, некромант, тоже убеждал сдохнуть в доказательство моих благих намерений… Если бы дело только во мне, может, и уговорили бы. Но тут Алисия, смотрите, ей же руку перевязать надо! Своих на растерзание не отдают. Вы, Эвен, когда нас приглашали, тоже не о человечестве думали, а о семейных. Верно? Новые родственники получались хуже и хуже. Старых, сколько ни переделывай, разочарование одно. Даже из приёмышей толковых наследников не сделать!

– Софию не исправить, – хмуро согласился мастер, – не преобразовать против её желания. У девочки за плечами ряд метаморфоз и по меньшей мере одна казнь. Безнадёжно! Но теперь всё наше несчастное семейство получит ещё один шанс. И мои изделия… Видишь того, синего?

Подразумевался призрак, готовый полакомиться Алисией.

– Дом производит таких из запретноводного коллоида. Весь он от крыши до подвалов – фабрика заготовок тел. Голодных, стремящихся воплотиться. Смирять свой аппетит малыш пока не привык.

И хозяин Дома протянул раскрытую ладонь. Штиллер пожал плечами и бросил шантажисту наследство Биццаро. Эвен ловко поймал, спрятал устилит и сел напротив устройства, похожего на дорожную сумку из металла.

– Не подходи и ничего не трогай, – приказал он ключнику. – Иначе девочка умрёт. Очень болезненно. Очень! – последнее слово рипендамец повторил, по-видимому, машинально.

Шушун под его пальцами, будучи окончательно разбужен, зашуршал сверчком. Эвен осмотрел дар Биццаро и аккуратно вложил в узкий рот механизма. Затем надел большие мягкие тарелки на уши, вцепился в механические пальцы машины. Круглое лицо его побледнело, по лбу стекал пот, губы дёргались.

Заметив, что за ним больше не наблюдают, Штиллер кинулся к Алисии. Ночеградская отмычка Рей-Мо легко отворила бы шкаф. Но было ясно: в момент взлома призрак провалится в нижнюю камеру и успеет серьёзно повредить Алисии. Жаль, старомирцы не сотворили устилитов, плюющихся струёй огня! Подпалить бы слизняка…

Буролесский шедевр Рей-Мо, самый дорогой и редкий инструмент из коллекции отмычек, не желал прятаться в сумку. Штиллер растерянно потёр лоб, оглянулся, надеясь встретить ободряющий взгляд Бретты. И достал Ифсид, ключ, которого не понимал и не любил. Ифсид поворачивал «собственное время» вспять. Некоторые двери открывались, только когда на них ещё не повесили замок. Рена бесил парадокс: раз дверь в прошлом отворена, была бы не заперта и сегодня! Сам Риште подарил ему Ифсид. Новых таких ключей уже не делали. Согласно гильдейской притче, их творец, пустоземный эльф Сингуляр, не позволил матери родить себя.

Алисия постучала в стекло. Рен оглянулся. В этот момент Эвен, поглощающий наследство Биццаро, свалился со стула. Неподвижный, оцепеневший. Творец искусственных существ не умер – «закончился». На лице древнего шушуна продолжали сменяться загадочные картинки. Штиллер подошёл к призраку за стеклом. У ключника возник довольно сложный план, почти философский… Но ничего другого в голову не приходило.

Он обмотал Алисии покалеченную руку заживляющими бинтами и помог девушке выбраться из железного болвана. Неподалеку от опустошённого Эвена лежал второй труп. Он постоянно менялся. Человеческие лица выступали и пропадали, тело преображалось. В призрачной груди торчали два ключа: Ифсид и Хоффхард.

А Рей-Мо, довольный очередной победой, отдыхал в сумке хозяина.