Алексей Христофоров - Забытые истории города N

Увидев, что вторая старуха лежит без сознания, лысая бабка резко вытащила руку из живота Юли и подбежала к подруге. Иссиня-чёрные глаза бездвижно смотрели в сторону всё ещё открытой двери. Под головой неспешно расплывалась вязкая лужица крови. Лысая старуха аккуратно приподняла голову подруги. Под ней показался измазанный кровью железный крюк.

– Тамара, – прохрипела лысая старуха и коснулась плеча подруги, чьи глаза продолжали безмолвно смотреть на дверь. – Тамара, – ещё раз прохрипели старческие губы. – Этого не может быть…

Кукла пупс, бездвижно стоявшая рядом, подняла свои глаза на Максима. Пластиковое лицо не выражало никаких эмоций. Только тускло-красные горизонтальные зрачки куклы, похожие на тлеющие угли костра, разгорались со свирепой злобой. Из пупса донёсся удушливый хрип, и он начал медленно шагать по направлению к Максиму. Парень почувствовал, как волосы на голове становятся дыбом. Медленно, прихрамывая на правую ногу, кукла приближалась. Голова Максима судорожно заметалась, глаза быстро осматривали комнату. Окон нет. Из мебели только простой круглый стол и старый буфет, заставленный металлическими колбами. Две двери. Та, которая меньше и в центре стены, – открыта. На столе одиноко лежал нож серповидной формы. Максим скорчился и, собрав все силы, проделал небольшое акробатическое движение, которое позволило вывернуть руки из-за спины и встать на ноги. Изо всех оставшихся сил, прыжками настолько широкими, насколько позволяли связанные ноги, Максим начал двигаться к столу, находящемуся в конце комнаты, рядом со второй, закрытой, дверью обычного размера. Кукла сменила направление и вслед за Максимом, продолжая издавать хриплые звуки, направилась к столу.

Схватив нож, Макс начал судорожно перерезать верёвку. Было неудобно. Несколько раз нож прошёлся по запястьям. Кукла уже тянула к ногам жертвы свои вытянутые детские ручки. Наконец веревка ослабла. Максим сбросил с себя путы и, до того, как хромой пупс приблизился к нему, взобрался на стол.

Для лысой старухи всё замерло. Она не видела ни разъярённого пупса, ни Максима, разрезающего верёвку на ногах, ни истекающую кровью Юлю. Она всё так же сидела рядом с Тамарой.

Перед её глазами стояло молодое девичье лицо. Она снова окунулась в зимнюю стужу сто три года назад. По занесённому снегом двору, одетая в простое серое платье, поверх которого накинут тулуп, София идёт за дровами в сарай. Её голову покрывает тёплый платок, спасая кожу полысевшей головы от едкого мороза. В доме муж и сын. Её старая жизнь. Как же давно это было.

В сарае она увидела лежащую без сознания молодую девушку, полуголую, бледную. Светло-русые волосы безобразно спутаны на голове. Почти не дышит. Внутри всё затрепетало. София взяла лежащий рядом топор. Порезав палец и сев к замерзающей девушке, она провела раненой плотью по бледным губам, а затем, приоткрыв девушке рот, полностью засунула в него истекающий кровью палец. Начав медленно раскачиваться из стороны в сторону, она еле слышно, одними губами зашептала слова. Постепенно лицо незнакомки начало приобретать румянец, её глаза открылись, и София навсегда утонула в иссиня-чёрных глазах Тамары.

– Теперь мы одной крови. Никто, кроме кровных, тебя не сможет тронуть. Не бойся, – проговорила она.

В тот вечер её жизнь навсегда изменилась. В ней появился верный друг. Друг в плохом и чёрном деле. Их стало двое. Она поделилась своим даром, своим проклятьем. В тот же вечер София привела Тамару в свой дом и избавилась от мужа и сына. Она не хотела ждать, обычная жизнь ей опостылела.

Кто мог знать, что её сын, четырнадцатилетний мальчишка, спрятавшийся за кроватью, на глазах которого она расправилась с мужем, успеет чудом сбежать, выживет в лесу, который простирался на десятки километров от их одинокого дома, на самом краю забытой Богом деревушки. Как она могла предугадать, что, спустя сотню лет, её праправнук, её же кровь, убьёт Тамару.

– Родная кровь, – задумчиво прошептала старуха и повернула голову в сторону стонавшей Юли.

Максим держал перед собой вытянутую руку с ножом. Куклы не было видно, она скрылась под столом, который неожиданно резко сдвинулся с места и накренился вбок. Максим упал на пол и оказался лицом к лицу с пупсом, державшим оторванную от стола ножку.

Лысая старуха суетливо подтащила Тамару к Юле. Выдернув нож из правой ладони девушки, она отточенным движением разрезала себе вены на обеих руках и приставила кровоточащие руки ко рту Юли и Тамары. Её губы начали быстро шептать заклинание. Тело Юли приподнялось. Кровь из раны на животе втянулась обратно. Зелёные глаза были широко распахнуты. Она осязала, как холод сковывает её тело, начав свой морозный путь от ног, которых она уже не чувствовала. На глазах выступили слёзы. Юля больше не ощущала боли. Она осознавала, что это конец.