Любовь Паршина - Хорошенький упырь без опыта работы. История чёрного серебра

За дверью оказалась Альбина (строго просто Альбина, но ни в коем случае не Альбина Константиновна!) – женщина средних лет, сценарист крохотного областного телеканала и просто человек, сочетающий в себе здравый смысл и неформальность в равных пропорциях. Аня давно была знакома с ней и ее дочерью Юлей. Они здорово помогли ей, когда она только-только устраивалась в Питере. С Юлей Аня в первое время вместе работала и до сих пор дружила.

Сейчас Альбина стояла на ее пороге одна. И кажется, была немного не в себе.

– Анечка, – прошептала она бледными, сухими губами. – Прости, что я так поздно… Не могу. У тебя не будет выпить?

Ане очень хотелось рассмеяться над абсурдностью ситуации, но она с первого взгляда поняла, что все не серьезно – а страшно.

– Конечно! Проходи.

Она провела Альбину на кухню и налила ей коньяка. Альбина, не спросив закуски, опрокинула в себя рюмку.

– Анечка, дай еще.

Аня налила еще, поставила перед ней тарелку с жареными баклажанами.

– Анечка, прости. Я знаю, что ты ночью не спишь, а больница недалеко. Я просто побоялась, что до дома не доеду.

– Какая больница? Альбина! Что-то случилось?

– Юля в больнице, в коме.

Аня медленно осела на табуретку напротив Альбины.

– Что?! Как?

– Не знаю. Ее в лесу нашли, рядом с конторой, где она работала. Какой-то водитель сбил, когда она выбежала на дорогу. Кроме переломов оказалось сильнейшее химическое отравление.

– Отравление? Чем?

– Не знаю. Что-то ей вкололи раньше, что-то позже, уже перед самым приездом скорой. Как будто пытались… – Альбина на договорила. Сама торопливо налила себе еще коньяку.

– Погоди… Как такое вообще случилось?

Альбина словно бы слышала вопросы, но не вполне распознавала их содержание.

– Я же ей говорила, что фирма какая-то мутная, что не надо туда ходить. Нет работы, не хочешь к маме в команду – так просто подожди! Как будто голодала. Вдобавок, в той конторе говорят, будто она устроила пожар в жилом корпусе. Что она сама наркоманка…

– Это… – Аня не знала, что и как спросить, сказать дальше, – ведь какой-то медицинский центр?

– Непонятная контора, говорю же! Не государственная. В объявлениях общая информация… Мне уже звонили, объясняли, чтобы я не шла в полицию. Аня! У тебя, кажется, папа в органах работает. Пожалуйста, пусть он узнает по каким-то своим каналам, что за чертовщина там происходит.

Аня кивнула.

– Я попробую у него спросить. Как называется эта фирма?

– « Medical Luxury pharmacy ». Что за название такое? Так нормальные фирмы называются? В просторечии – Медлюксфарм…

Аня, разумеется, Альбину не отпустила – уложила на своем диване. Все равно сама она не собиралась спать.

Работать она пыталась – честно! – но получалось с трудом. Ее распирало от злости и обиды – на мироздание и на тех, кто посмел использовать человека, а затем просто выбросить умирать. Давно в ней так не клокотало бешенство – с тех пор, как она сама побывала в руках у бандитов.

Утром, проводив Альбину и пообещав помочь ей с Юлей в больнице, Аня позвонила папе. Тот только пришел на службу, так что она быстро изложила всю суть – все факты, какие знала сама.

Папа был не очень доволен это слышать: во-первых, новость в принципе была нехорошая, во-вторых – случилось всё в непосредственной близости от Ани, а в-третьих… как ни крути, а появилась новая внештатная головная боль. Но папа, конечно, не отказался помочь – с единственным условием, что Аня ни во что не будет встревать сама.

– Я совсем поехала, по-твоему? – поинтересовалась она. – Мне прошлого раза хватило за глаза и за уши. Скажи лучше, как там мама и мелкий?

– Хорошо. Боится с ним нежничать и уже начинает воспитывать.

– Ему же еще годика нет…

– Хочет вырастить настоящего мужика. Как могу, помогаю.

– Я в вас верю, ребята! Если кто-то и может вырастить настоящего мужика, то это вы.

– Да уж, – вздохнул папа. – Всё, котенок, извини. Служба.

– Целую! Маме и мелкому – привет.

– Спокойного дня.

Аня вырубила компьютер, почувствовав, как с его шумом словно стих и гул в ее голове, поплотнее задернула шторы и, наконец, легла.

Сон по обыкновению был очень крепким, почти лишенным сновидений. Только к вечеру, за несколько мгновений перед тем как проснуться, она увидела последние мгновения своей жизни. Прошлой жизни.

…Снотворное бродило по ее венам. Она слышала голоса и смех. Федькин голос. Теперь, в ее нынешнем сне, она захотела протянуть руки, схватиться за него, обнять.