Александр Иванин - Живые в эпоху мёртвых. Дилогия

Дальше он заговорил, что-то на родном языке. Казарян снова пустил слезу.

— Ты очень красивая. Если бы ты моей девушкой была, то никогда бы тебя не бросил. В тебя, наверное, и так все влюбляются, — просто и бесхитростно постарался ободрить Валю Кирилл.

Валя благодарно ему улыбнулась.

Снова послышался звук открывающихся дверей лифта.

— Сука, скуа, тварь такая, — в дверном проеме показался Блидевский. — Эта стерва все вынесла. Все! Документы, деньги, вещи. Одна мебель и бытовая техника стоит. Даже из ванны сука все выгребла. А одежду мою краской и маслом облила. Представляете? Это же надо, какая мразь.

Руки Блидевского тряслись. Он достал из пачки, которую мусолил в руках, тонкую женскую сигаретку и нервно закурил.

— А я ведь уже три года не курю, — Блидевский глубоко затянулся сигаретой и закашлялся. Пепел длинной колбаской упал на грязное пальто.

Зазвенел телефонный звонок. Подросток выдернул из кармана телефон.

— Ох, ё! А я уж думал, слили меня.

Он прижал трубку к уху. Бесшабашно радостное выражение лица постепенно превратилось в разочарование, а потом в гримасу раздражения и злобы. За это время он ничего не сказал. Он просто со всей силы кинул телефон об стену. Дорогой аппарат разлетелся в дребезги с жалким пластмассовым треском.

— Что-нибудь случилось? — участливо осведомился старик.

Подросток зло глянул на него и грубо отрезал:

— Чего? Всем так интересно? Да отстаньте все от меня! А идите вы все на х…

Кирилл выскочил в вестибюль и с остервенением стал пинать свою большую черную сумку и, прикрученные к ней, непонятные спортивные снаряды.

Незаметно доели остатки завтрака. Кирилл бросил пинать сумку и ушел в лифтовой холл расписывать стены черным толстым маркером и лупить по плитке принесенным с собой топориком.

Все напряжённо молчали.

— Ой, Валя, а по-моему вашу машину обворовывают, — адвокат показал пальцем на один из экранов.

Черно-белая картинка с подземной парковки обросла новыми объектами и персонажами. Возле немецкого джипа стоял броневик, два УАЗика и навороченный Porsche Cayenne Magnum.

— Игорь! — вскочила Валя. — Это его машина из офиса.

Валя выскочила из-за стола и, суетливо стуча каблучками, побежала к лифту. Не сговариваясь, поднялись все кроме армянина. На лице малолетнего вандала проявилось недоумение, когда все оказались в лифтовом холле. Валя начала часто тыкать пальцами во все лифтовые кнопки попеременно. Она заскочила впервые открывшиеся двери. Лифт пошел вниз. На нажатую кнопку отозвался второй лифт в противоположной стене. Он гостеприимно и вальяжно раздвинул свои двери перед свитой Валентины. Старик, адвокат и подросток поехали вслед за своей подругой по несчастью. На лице недоросля плавало туповато-недоуменное выражение.

Когда двери лифта распахнулись на первом этаже, Валя уже пробежала половину расстояния парковки до машины.

— Мася, масичек! Хороший мой! Я здесь! — кричала она.

В голове у старика всплыла неуместная мысль: "А ведь масями у нас в деревне овечек звал". Петров никак не походил на овечку и даже на барана.

Тем временем Валя пробегала по парковке мимо мертвяка с раздавленным тазом и переломанными ногами. Похоже, что его грузовик или еще что-нибудь тяжелое переехало. Мертвяк поднялся на руках, распахнув рот в беззвучном крике. Он пытался ползти, но раздавленная половина, похоже, за что-то зацепилась или к асфальту приклеилась и он беспомощно скреб пальцами по ровному покрытию. Валя, взвизгнув, отскочила от мертвяка и частыми мелкими шажками обошла его по дуге.

— Масичек, я знала, что ты за мной приедешь.

Вся компания быстрым шагом шла за Валей следом. Подросток шкодливо заулыбался и подскочил к раздавленному зомби. Кирилл с издевательскими жестами попрыгал перед мертвяком, а потом с хрустом опустил ему на голову гуцульский топорик.

— Во, круть! — с восхищением сказал недоросль и залихватски свистнул.

Тем временем Валя подбежала к Porsche Cayenne и заглянула внутрь. Около машин стояли мужчины в яловых сапогах, синих штанах с лампасами и гимнастерках времен Великой Отечественной. Из-под синих фуражек с красными околышами у некоторых выбивались лихие казачьи чубы.

"Ансамбль песни и пляски, какого-нибудь Московского военного округа" — подумал дед. Танцоров он не любил. С одним из таких сбежала его первая жена. Но почти все казакообразные танцоры помимо театральных костюмов были одеты в черные облегающие бронежилеты с карманами и кобурами, а в руках они держали не пики и шашки, а вполне современные автоматы и дробовики, обвешанные всякими необычными фонариками, рукоятками и другими неизвестными деде штуками. Вообще-то у большинства танцоров были видны нагайки, а один даже с шашкой был.