Александр Иванин: Порождения эпохи мертвых (СИ)

Annotation

Продолжение книги «Живые в эпоху мертвых. СТАРИК»

Считается, что личность маленького человека формируется до пятилетнего возраста и остаётся практически неизменной на всю оставшуюся жизнь. Говорят, что поменять личность может болезнь или сильное потрясение, такое как война, любовь или катастрофа. То есть, трагедия зомбиапокалипсиса должна повлечь не только возрождение мертвецов, но и перерождение большинства живых людей. Новая эпоха мертвых сотрет полностью или частично их личности и слепит их заново, формируя в новой среде как примеры морального вырождения и духовного уродства, так и случаи самоотверженного подвижничества.

В эпоху мертвых границы добра и зла размыты и зыбки. Какие формы может приобрести служение человечеству? Неужели убийства могут стать благом, а истязания – добродетелью? Какими будут новые герои, и кто защитит людей, жизнь которых никогда не будет прежней?

Александр Иванин

Часть первая.

Глава 1. Щуплый

Глава 2. Работа

Глава 3. Защитник

Часть вторая.

Глава 1. Плюха и Красномордый

Глава 2. Чужая территория

Глава 3. Пришелец.

Глава 4. Брошенный офис

Глава 5. Осада

Глава 6. Штурм

Глава 7. Миша Тен VS Кощей

Глава 8. На волю

Часть третья.

Глава 1. Толя-мысли

Глава 2. Айшат

Глава 3. Мечты сбываются

Глава 4. Бунт

Глава 5. На новые рельсы

Глава 6. Вика

Александр Иванин

Порождения эпохи мертвых

Часть первая.

ЗАЩИТНИК

Глава 1. Щуплый

Маленький щуплый человек неподвижно лежал в жаркой душной траве. Зубастое июльское солнце старалось пропечь окаменевшее тело до самых костей. Если бы не маскировочная накидка с нашитой сверху травой, то он бы не лежал, а уже валялся, убитый солнечным ударом. Хотя в эпоху мёртвых неподвижно валялись только трупы, упокоенные выстрелом в голову, или мертвяки c проломленным черепом. Остальные покойнички бодро вышагивали на негнущихся ногах, выискивая живую добычу для того, чтобы жрать.

В голове человека привычно текла вереница цифр. Он считал секунды, собирая их в цепочки минут. За прошедшее время он научился отсчитывать время не хуже метронома или кварцевых часов. Дело не в том, что у него не было часов. Совсем наоборот, часы у него были швейцарские, специально предназначенные для работы в экстремальных условиях, любой спецназовец бы обзавидовался. Часы на его руке были, а возможность посмотреть на циферблат у него периодически не было. Вот и сейчас он лежал неподвижно, пытаясь остаться незаметным как полевая ящерка.

По его расчётам, до времени «Ч» оставалось около пятнадцати минут. Хотя, может быть и меньше. Колонну рабов второй смены угнали в болота полчаса назад. И по заведённому распорядку, измученная первая смена уже волочила ноги в его сторону.

Наконец, в дальнем конце, затоптанной до каменного состояния, грунтовой дороги показался отряд вяло бредущих людей. Бежевое облако дорожной пыли аурой обречённости нехотя плыло над колонной невольников. Людей гнали в направлении большого круглого озера. Там в лесном водоёме чумазые рабы отмывались перед отдыхом.

Щуплый человек улыбнулся. Дисциплина, вбитая в мозги надсмотрщиков ещё до начала катастрофы, не сдавала своих позиций, заставляя подчиняться строгому распорядку. Щуплому это было на руку. Львиная доля успеха его непосильной задачи держалась на точном исполнении безумного плана, рассчитанного до секунд. Щуплый действительно взвалил на свои небогатырские плечики работу достойную слаженного войскового отделения или даже взвода.

Пытаясь выиграть дополнительное время, он, рискуя жизнью, ещё по темноте подобрался на максимально возможное близкое расстояние к логову рабовладельцев.

Человек лежал с подветренной стороны, чтобы его не унюхали собаки. Конечно, он тщательно мазался вонючей болотной жижей, чтобы забить свой запах, но всё равно могло получиться так, что какая-нибудь нюхастая и настырная шавка прицепится к нему.

Наполненный жаром, летний ветер нёс в его сторону клубы бежевой пыли, поднятой доброй сотней пар человеческих ног. Реденькое мутное облако ещё больше укрывало его, и повышало шансы остаться незаметным. Лежать-то приходилось практически на открытом месте, и здесь каждая мелочь играла свою роль.

Перед колонной важно маячили две фигуры конных охранников. Конники, разумеется, осматривали дорогу впереди, но делали это небрежно, их разморило под солнечным пеклом. Худощавый плотнее вжался в землю, стараясь ещё больше слиться с выгорающей от палящего солнца травой.