Алексей Кондратенко - Катрина - Дилогия 1910 года

– Джульетт, я совсем тебя не понимаю, – терпеливо предупредила Астрид и коснулась рукой газеты. – Существуют ли эти ужасные создания, о которых ты рассказывала газетчикам? Угрожают ли они людям?

Подошва ботинок проскрипела на пороге дома. Следом хлопнула дверь и мужской голос из коридора позвал жену:

– Пэтти!

Миссис Фэннинг поспешила встретить мужа, чтобы подготовить его к тому, что в их доме посторонняя персона.

Джульетт подобралась и вытерла слезы, поняв, что сейчас сюда войдет отец. Астрид помнила, что миссис Фэннинг предупреждала её о возвращении мужа.

– Джульетт, дорогая, позволишь ли ты мне увидеть тебя ещё раз? – обратилась она к пророчице. – Мне действительно кажется, что ты во всём права, и это очень важно. Могу ли я прийти завтра?

– Если вам угодно, – согласилась Джульетт.

– Ирвин, да погоди! – послышался приглушенный шепот матери Джульетт.

Увещевания миссис Фэннинг к мужу всё нарастали, пока они оба двигались по коридору, и, наконец, оборвались.

В комнату решительно вошел высокий мужчина, худой и крепкий. Выглядел он моложе жены. Стрижка рабочая. Щетина. Руки и одежда Ирвина Фэннинга перепачканы углем.

– Простите, но я должен попросить вас уйти. Мы не принимаем незнакомых людей по ночам. Я считал, что это вполне очевидная вещь для леди, – резковато заявил он, жестом приглашая Астрид на выход.

Свеча на столе дрогнула и зачадила черным дымом.

– О да, разумеется, – гордо поднялась Астрид и холодно встретила его взгляд. – Оставляю ваш дом. Доброй ночи, Джульетт!

– Джульетт, всё хорошо? – настороженно спросил её отец.

Пророчица кивнула.

Астрид медленно прошла мимо Ирвина Фэннгига под его пристальным взглядом и уже на самом пороге обернулась, доставая кошелек:

– Миссис Фэннинг, так сколько я должна за сеанс?

Мать Джульетт оттеснила мужа и радостно поспешила к Астрид.

– Шиллинг, леди Сандерленд! Как хорошо, что вы вспомнили, а я уже забыла, заработалась совсем, – затараторила она, принимая монету.

– Я ещё вернусь, – сообщила Астрид и твердо посмотрела на отца Джульетт.

Не желая упускать состоятельную клиентку, миссис Фэннинг расплылась в заверениях, что леди Сандерленд всегда здесь рады и долго кричала ей вслед теплые пожелания на прощание.

Закрыв дверь, миссис Фэннинг взъелась на мужа.

– Ирвин, ну что ты за дурень неотесанный, надо было повежливее, это жена лорда Сандерленда!

– У нас есть правила, Пэтти, – стаскивая с себя куртку, ответил Ирвин Фэннинг. – Нечего в нашем доме привечать незнакомцев среди темна. Мы не знаем, что у людей на уме. А к нашей Джульетт привлекли излишнее внимание. Не безопасно это.

– Ну, хотя бы делом займется! – фыркнула миссис Фэннинг. – А то я за всех горбачусь на двух работах, сил уже моих нет…

Ирвин прошел в комнату, с кривой усмешкой слушая ворчание жены и устало уселся за стол. Потянул носом, запалил сигарету от свечи и закурил.

– Ну, и что этой леди Сандерленд было от тебя нужно? – заботливо спросил отец дочку.

– Как обычно. И ещё вот это, – Джульетт подвинула газету к отцу.

– Тоже как обычно, значит, – хмыкнул он.

– Я не успела рассказать ей.

– Может и оно к лучшему. Даже если бы рассказала, она бы распорядилась этим знанием только чтобы поразить своих компаньонок по игре в бридж. Такие люди интересуются всякой мистикой забавы ради. Что рай, что ад, им всё едино.

– Леди Сандерленд произвела другое впечатление. Она настроена очень серьезно. Если она вернется, я расскажу ей всё. Нельзя скрывать от людей правду.

Ирвин выпустил дым в сторону и потер ноющую шею.

– Не знаю, дочка. Боюсь, из-за этой правды настанет день, когда «пророчицу из Лаймхаус» станут кликать «сумасшедшей из Лаймхаус».

– Скажи это матушке. Вообще-то они и так думают, что я сумасшедшая, – посмеялась Джульетт, вставая из-за стола, и обняла отца. – Спокойной ночи, пап!

– Спокойной ночи, крошка.

Но ночь та выдалась не спокойной. Всем Фэннингам снилось одно и то же, и они даже не подозревали об этом.

Шакалы, окружившие дом. С глазами мерцающими золотом.

По обыкновению жители восточного Лондона просыпались раньше остального города. Ирвин Фэннинг начинал собираться на работу задолго до того, как утренние лучи приходили на тенистую Джилл-стрит.

В сумрачной утренней прохладе он заскрипел половицами в родительской спальне, пока его жена, миссис Фэннинг гремела посудой на кухне, стряпая завтрак для семьи. А старшая дочь постучалась в открытую дверь спальни и вошла.