Филипп Ле Руа - В доме

– Совершенно верно. Возвращайтесь, как только припомните еще какие-нибудь поговорки.

Кевин и Алекс зло посмотрели на них, после чего смешались с толпой учеников, заходивших в лицей. Напоследок Кевин обернулся и с угрожающим видом провел большим пальцем по горлу.

– Вот дебилы! – воскликнула Мари.

– Все-таки думай, что говоришь, – сказал Мехди.

– В любом случае большое спасибо тебе за помощь, – бросила Леа Жюльену, который и не двинулся со своей оградки.

– А как бы я тебе помог? Вас и так было больше, вы бы их победили. Да и, насколько я понял, ничего страшного не произошло. К тому же они испугались Большого Лоха. Все нормально, чего ты!

– Спасибо, что заступился, – сказала Мари Клеману.

– Не за что.

– Ну, пошли, – поторопила их Камилла.

– Сейчас какой урок? – спросила Мари.

– Дизайн, – ответил Клеман.

Друзья двинулись к воротам лицея, Большой Лох шел следом.

– Жалкий парень, – прошептала Леа.

– Кто? Кевин? – усмехнулся Квентин.

– Да нет, Клеман, кретин!

– Клеман Кретин?

– Ха. Ха. Ха, – делано засмеялась Леа.

Большой Лох шел за ними по пятам.

– Он запал на Камиллу, – заметила Матильда.

– Пол-лицея запало на Камиллу, – со знанием дела уточнил Мехди.

Все посмотрели на Клемана, который встретился глазами с Камиллой. Здоровяк покраснел.

– Бедненький, он покраснел! – хихикнул Мехди.

– Отцепись от него, – сказала Камилла.

– Да он сам к нам прицепился.

– Может, мы могли бы взять его в нашу компанию? – предложила Матильда.

– Правда? – оживился Клеман.

– Что, в «Восьмерку»? – спросил Квентин.

– Подумаешь, поменяем название, – сказала Мари.

– Типа, станем «Девяткой»? – воскликнул Жюльен.

– Нельзя, – возразила Леа. – В память о Манон.

– Какая связь?

– Манон тоже хотела быть одной из нас.

– Что ты несешь? – удивился Квентин. – Она к нам и близко не подходила.

– Потому что она не решалась с нами заговорить. Я вот думаю, может, у нее депрессия была от одиночества.

– Скажи еще, что она покончила с собой из-за нас.

– Нет, но безразличие сыграло свою роль, как и куча других вещей.

Жюльен повернулся к Клеману:

– Чувак, успокой нас скорее. Ты ведь не собираешься покончить с собой из-за нас?

– Чего?

– Ну и дурак же ты! – бросила Леа Жюльену.

– А почему ты спрашиваешь? – смущенно пробормотал Клеман.

– Ой, смотрите, как он побледнел, – заметила Матильда.

– Был красный, стал белый, – сказал Квентин.

– Извини, чувак, – сказал Жюльен. – Мне кажется, у нас у всех день с утра не задался.

– При том что я вам принес офигенную новость, – напомнил Квентин.

Он все еще хотел обсудить план вечеринки на перевале Ванс.

– Я слышал, о чем вы говорили, – признался Клеман. – Хорошая идея попугать друг друга. У меня есть кое-какие соображения, могу поделиться, если хотите.

– А ты что – спец по страшилкам?

– Я люблю фильмы ужасов.

– И какой твой любимый?

– Ну-у… «Изгоняющий дьявола».

– Очень оригинально.

– «Изгоняющим дьявола» сегодня никого не напугать, – засмеялся Максим.

– Можно подумать, до твоего рождения вообще не было стоящих фильмов, – набросилась на него Мари.

– «Изыди ты, нечистая сила! Изыди ты, нечистая сила!» – стал заклинать Максим, изображая священника Меррина, изгоняющего дьявола из девочки Риган.

– Хватит его донимать! – вмешалась Камилла.

– Так, ну вот, Большой Лох снова стал красным, ведь за него заступилась Камилла, – констатировал Квентин.

– Кам права, – сказала Леа. – Не смешно.

– Я могу еще назвать «Без имени», «Звонок», «Репортаж», «Омен», «Затвор», «Нечто», «Приют», «Дитя тьмы», «Иные», «У холмов есть глаза», «Кроваво-красное», достаточно? – спросил Клеман.

Они переглянулись так, будто он только что станцевал перед ними чечетку.

– А какую версию «У холмов есть глаза»?

– Александра Ажа. Она намного лучше, чем оригинальная, Уэса Крейвена.

– Все верно, – одобрила Матильда.

– Не знаю, в курсе ли вы, но у нас сейчас урок, а ворота уже закрыли, – предупредила Мари.

Квентин пристально посмотрел на Леа, которая кивнула, чтобы тот принял предложение Клемана.

– Ну ладно, – сдался он. – Приглашаю тебя, Большой Лох, только это не значит, что ты будешь членом нашей группы.

Три следующие недели тянулись для Клемана и «Восьмерки» дольше, чем обычно. Все предвкушали небывало отвязный уик-энд на перевале Ванс. Каждый, соблюдая строжайшую тайну, придумывал свою страшилку (в ущерб итоговому творческому проекту, который должны были готовить ученики первого класса отделения прикладных искусств).