Рита Харьковская - Миры и Судьбы. Книга первая

– А не поторопился ли ты, сынок, с женитьбой? – спросила Ольга

– Понимаешь, мама, иначе было нельзя, Нине нужна была другая фамилия, и, вначале, наш брак задумывался, как простая формальность, чтобы Нина могла взять мою фамилию, а уже потом, со временем, мы стали близки.

– Да твоя фамилия тоже не такой уж оберег от напастей, – горько усмехнулась Ольга.

– Мама нам нужно поговорить … Я никогда не отрекусь ни от отца, ни от тебя, но я был вынужден изменить в фамилии одну букву и одну добавить. Ты меня простишь, мама? Ты меня понимаешь?

– Конечно, понимаю, и прощать мне тебя не за что. Все ты правильно делаешь, мой мальчик, время сейчас такое, все выживают, как умеют.

Леонтий наклонился над материными руками и поцеловал ее натруженные ладони.

– Это еще не все, мама. Я подал заявление на вступление в партию.

– В какую? – Ольга взглянула на сына.

– Ну как – в какую, – горько усмехнулся Леонтий, – У нас одна партия, коммунистическая. Если я не буду членом партии, меня не допустят ни к полетам, ни в конструкторское бюро, а авиация – это мой путь, моя жизнь! Ты понимаешь, мама?

– Понимаю … делай так, как считаешь нужным.

Было уже далеко за полночь, а мать сыном все сидели в углу комнаты и тихо обговаривали будущее молодой семьи. Леонтий рассказал, что сейчас они вернутся в Киев, а летом, сдав сессию и оформив академотпуск, Нина приедет к ней, в Волноваху, где и будет рожать. Он просил мать, принять Нину, как родную и не обижать ее.

– Конечно, приму, конечно, не обижу, ни о чем не беспокойся …

***

Летом Ниночка приехала и поселилась в крохотной комнатенке своей свекрови и в августе родила девочку.

Малышку назвали Анной.

… в первые дни войны Леонтия мобилизовали, он успел и сумел каким-то чудом заскочить в Волноваху, чтобы попрощаться с семьей, и отбыл в расположение своего авиационного полка.

А через пару недель получила повестку и Нина.

На фронтах шла ожесточенная бойня, госпиталя были забиты до отказа и каждый медик, пусть даже не успевший закончить получение образования, был на вес золота.

Ольга отговаривала невестку, убеждала, что если она сошлется на маленького ребенка, то ей вполне могут отсрочить призыв, а там, глядишь, и война закончится. Но Нина не слышала уговоров свекрови: в стране шла война, ее знания и руки были нужны на фронте, а дети есть у многих, тем более что за Анечкой есть кому присмотреть.

Ольга ругалась и срывалась на крик, она уже по третьему разу повторяла свои доводы, но Нина только отмалчивалась или говорила:

– Мама, ну как Вы не понимаете, это мой долг!

Поздно ночью, когда Нина с дочерью уснули, а Ольга все еще сидела за столом в углу комнаты, у нее за спиной раздался знакомый и давно ею не слышанный шорох крыльев. Ольга обернулась:

– Ну как мне убедить неразумную девчонку? – не тратя времени на приветствие, спросила Ольга у Ангела.

– Да никак ты ее не переубедишь, она приняла решение и ей предстоит прожить свою жизнь, и помешать ей ты не в силах. Отпусти ее. Не ругай, не кричи, пусть уезжает с легким сердцем. Это все, что ты можешь сделать.

– И это все? Это весь совет, который ты можешь дать?!

– Да, это все …

– Зачем ей ехать куда-то? Без нее найдется, кому воевать! Да и война вот-вот закончится! – продолжала настаивать Ольга.

– Нет, эта война будет долгой и страшной, и каждому суждено пройти свой путь …

– А как же Людвиг … а Лёнечка? Живы ли? Выживут?!

– Живы. Жди …

Ангел исчез так же быстро и незаметно, как и появился …

Так и не сомкнувшая глаз Ольга, ранним утром разбудила Нину:

– Вставай, доченька, тебе пора собираться.

Нина, ожидавшая очередных упреков и крика, недоуменно распахнула глаза:

– Вы ведь сбережете для нас Анечку? Присмотрите за ней?

– Конечно, присмотрю и сберегу. Иди с Богом и не беспокойся о нас.

Ольга поцеловала Нину в лоб, перекрестила, и, уже спустя полчаса, молодая женщина вышла из дома и направилась в сторону военкомата.

Она шла по тенистой улице, пронизанной утренним сентябрьским солнцем, и сердце ее сжималось, словно чувствуя, что видит она все это в последний раз: и улицу, и дом, и Ольгу, и свою дочь …

11 октября в Волноваху вошли захватчики, и город на долгих два года оказался в оккупации.

***

Два года оккупации Ольга прожила, спрятав глубоко в себя и страх и боль. Она все так же работала в столовой, которая давала и ей и ее маленькой внучке возможность элементарно выжить.