Алевтина Афанасьева - Любовь. Адаптация

– Тогда вечером новости посмотреть нужно, погоду на завтра узнать.

– Да, посмотрим, только давай после делами займёмся хоть какими-то, так время быстрее пройдёт. Не могу я просто так сидеть и в окно смотреть.

Антонина долго ходила из угла в угол, ворчала, потом села перебирать гречку, хотя варить её не планировала.

Степан вышел в сад. Ничего особенно делать не собирался, но просто ждать было слишком утомительно. С детства отец приучил его относиться ко всему ответственно. Он говорил: «Дом человека не заканчивается за дверью – там он начинается. От того, в каком состоянии находится твоя улица, можно понять, насколько сильны в людях эгоизм и равнодушие». В молодости Степан до конца не понимал этих слов, считал нравоучением. Осознал намного позже, оценив мудрость отца.

Пока Степан работал, передумал столько всего, что разволновался, и сердце забилось неровно. Через смежную калитку зашёл на соседский участок и там присел на лавочку. Отсюда Тоня не смогла бы его увидеть – незачем ей было лишний раз переживать.

Давние знакомые по даче, Петровы, всегда приезжали только на тёплое время года, как правило, до сентября. Часто вечерами соседи вчетвером сидели в беседке и вели долгие разговоры под бутылочку наливки и нехитрую закуску. Как-то Жора и Стёпан даже по-соседски обменялись ключами, чтобы при необходимости помогать друг другу. По осени Степан укутывал деревья соседа, чтобы те не вымерзли за зиму. А Жора весной в благодарность привозил гостинцев и полезных вещей, вроде шлангов для полива, удобрений и семян. Это было хорошее время, привносящее нечто важное в души.

«Какой будет зима? Вроде обещали несильный мороз, не такой, как в прошлый год, но кто знает… Нужно, чтобы новым летом мы с Жориком повидались. Кларку подлечит малость и будем снова вместе прогуливаться. Плохо ведь когда ноги болят. Не встать, не пойти. Ничего, свидимся ещё – это главное. Он мужик мировой, знает, что делать нужно!»

За думами незаметно работалось. Степан Ильич к шести вернулся домой. В коридоре долго счищал старым веником снег и налипшую грязь. Потом стряхнул резиновый коврик за порог, но не разулся. Антонина не вышла встречать, ничего не прокричала из глубины дома, и Степан понял, что её продолжают одолевать грустные мысли. Присев на табурет, старик едва слышно вздохнул.

– Ты чего там топчешься? – наконец она выглянула из комнаты. – Чего снова задумал?

– Всё же хочу сходить. Надо Масновых проведать и Сапожниковых, они обычно всегда зимовали. Рассказать про собаку да Димку… Попрошу присмотреть за домом, а то уедем… Так хотя бы спокойнее будет. Ну и телефоны у них есть, домой звякнем.

– Вечно тебе не сидится. Хорошо, только давай вместе. Пройдёмся, а то я тоже замаялась ждать, уже не знаю, чем заняться. Если Саша приедет, он в курсе, где второй ключ спрятан.

От снега стало значительно светлее. Единственный фонарь на их улице окрашивал пространство в оранжевый, придавая посёлку почти новогодний вид. Дышалось свободно, даже захотелось дойти до леса и посмотреть, как преобразился бор.

Степан захватил сапёрную лопатку для встречи с бродячей собакой. Он и сам знал ситуации, когда животные вмиг становились агрессивными, забывая о полученном от людей добре. «Что там у них в голове? Кто ж его разберёт? А покусанным быть не хочется!» Степан Ильич очень любил собак, но был готов и крепко вдарить охламону промеж глаз, если придётся защищать жену.

Антонина крайне долго собиралась, не отвечая на ворчание мужа, а перед самым выходом положила что-то к себе в карман. Старик решил, что она взяла гостинец «зимовщикам», чтобы наладить общение.

Привычка баловать всех осталась у Тони с детства. Родители уходили работать и оставляли детей со старенькой бабушкой, но та была так плоха, что вся домашняя работа ложилась на плечи девочки. Тоня справлялась, а потом из обязанности помогать привычка переросла в необходимость опекать всех, подсказывать, советовать. Повзрослев, она нашла этим качествам лучшее в мире применение: устроилась работать в детский садик.

Тёмные окна домов наблюдали за бредущей по дороге пожилой парой. Их шаги оживляли тишину посёлка и заставляли отступать чудовищ, поселившихся за заборами среди кустов и деревьев. Свет причудливо ломал тени от ветвей, отбрасывал их на стены и землю, превращая в образы мифических существ. Степану казалось, что он ловит чьи-то взгляды со стороны, но здравый смысл говорил, что это только игра воображения.