Руслан Жуковец - Великие мистики, как они есть

Махарши знал о Пути следования Богу, но считал, что это путь бхакти, то есть путь любви. Свое учение он относил к вичара – пути вопрошания, пути знания. Единственный метод, который Махарши предлагал людям, – задаться вопросом «Кто я?» и вложиться в это вопрошание настолько полно, насколько возможно. Сам по себе способ вопрошания призван обратить внимание человека внутрь себя, заодно загрузив ум вопросом, на который нет адекватного ответа. Получается сочетание дзенского коана (неразрешимого вопроса «Кто я?») с углубленным погружением внутрь, если, конечно, его удастся осуществить. Вопрошание должно остановить ум, а внимание, направленное внутрь себя, – позволить человеку приготовиться к получению импульса Милости, без которого никакое глубокое изменение восприятия невозможно. Надо понимать, что Махарши хоть и обладал знанием и видением Истины, но сам прошел уникальный Путь, который повторить кому-либо никак нельзя. На кого еще в шестнадцать лет снисходил импульс Милости? И кто потом все глубже и глубже погружался внутрь, познавая то, что невыразимо словами? Когда появилась необходимость учить людей, Махарши выбрал древнюю технику, которая могла сработать у того, кто готов был войти в нее целиком, без остатка. Придумывать что-либо еще он не видел смысла, поскольку не было у него такой задачи – ведь Махарши, как мы помним, был живым олицетворением практики недеяния. Но войти внутрь способом вопрошания без предварительной подготовки внимания и взращивания силы осознания – очень трудно. А вопрос «Кто я?» – без умения сосредотачиваться и держать внимание на нем, ни на что не отвлекаясь, – просто болтается в уме, переставая оказывать на него хоть какое-то действие через некоторое время. Поэтому мы не знаем историй о том, как эта практика помогла кому-нибудь прийти к осознанию высшего «Я». Мне, по крайней мере, такие случаи не известны. Гораздо больше историй связаны с тем, как разговор с Махарши менял человека и тот начинал иначе видеть мир и ощущал себя по-другому. Были еще люди, которые медитировали в присутствии Раманы и продвигались внутрь. Так как они росли и получали внутренний опыт, у них появлялось более глубокое понимание и учения Бхагавана, и самих себя. Отсюда пошли разговоры о том, что Махарши, видите ли, обучает молчанием, поскольку он молчит, пока они медитируют, вот и все. На деле Махарши обучал людей, как и все – словами, притчами или собственным примером. Его присутствие производило воздействие на людей, позволяя им быстрее продвигаться внутрь себя и взращивать осознанность. Но воздействие и обучение – разные вещи.

Рамана Махарши был мистиком, достигшим вне всяких школ и даже, я бы сказал, вне всяких Путей. Его учителем была Аруначала – так он сам говорил. А если учесть, что Аруначала, по индийским верованиям, является воплощением Господа Шивы, то и учил его сам Господь. Хотя первый импульс Милости был получен им вне Аруначалы, от этого ничего не меняется. Проведя годы в уединении и безмолвии, позже Махарши столкнулся с необходимостью облекать свой опыт в слова и стал читать священные книги индусов. Там он нашел необходимую терминологию и даже описание опыта, подобного своему. Его опыт был ближе всего к учению адвайты, и Махарши частенько говорил на ее языке. По сути, никакого особенного послания у Махарши не было, ведь учить он начал практически вынужденно. А там ему уже пришлось подбирать слова для выражения своего опыта и заниматься его осмыслением. Так он стал гуру адвайты, хотя на деле Махарши был куда более многогранным мистиком.

Только внутри себя можно обнаружить дверь к Богу, и только идя внутрь, можно познать свою суть. Погружаясь внутрь, становясь все более осознанным, человек обнаруживает, что начинает исчезать, а Бог, наоборот, проявляет Себя все сильнее. Поэтому Махарши стремился направить любого вопрошающего внутрь, к познанию и переживанию своей сути – что бы это ни значило. В качестве цели использовалось понятие Самости или высшего «Я», к осознанию которого должен был стремиться искатель. Подразумевалось, что истинное «Я» – это Атман, который представляет собой чистое, лишенное атрибутов Сознание, пронизывающее собой все на свете. Но Атман у Махарши тождественен Богу, и тут начинается путаница, в какую обычно попадают все мистики, пытающиеся объединять все понятия вообще, чтобы выразить невыразимое. Разговоры на тему Бога у Махарши обычно заканчивались утверждением, что все есть Бог и «в Божественной Полноте отдельного от Бога „всего“ нет. Только Он на самом деле ЕСТЬ» («Будь тем, кто ты есть»). Это высказывание, безусловно, и истинно, и упрощено. Толку от подобных слов для искателей не много, хотя они и выражают один из аспектов высшего опыта. Возможно, в силу «бесполезности» идеи Бога для пропаганды недвойственности современные адвайтисты выбросили ее совсем.