Руслан Жуковец - Великие мистики, как они есть

Мистиками не рождаются – ими становятся. Сколько бы мистически ни был настроен человек, сколько бы он ни развивал в себе экстрасенсорное восприятие или экстраординарные способности – но пока он не получит импульса Милости Бога, его изменения не будут иметь в себе качества преображения. Он может развиваться, улучшать свой ум, полировать и осознавать эмоциональные реакции, но суть и сущность его не поменяются. Только импульс Милости дает не улучшение и развитие, но трансформацию. Или – второе рождение, как говорили мистики прошлого.

Около двадцати лет Махарши провел в пещере, живя отшельником и большую часть времени проводя в безмолвии. За это время у него появилась группа последователей, которые сопровождали его во время омовений и старались быть ближе к своему молчаливому гуру. Это, в общем, тоже часть традиции – если в Индии в течение долгого времени сидеть молча, не обращая внимания на происходящее, то ученики вскоре подтянутся. Хотя возможно, что Махарши к тому же излучал некую силу и свет. А потом, по истечении двадцати лет затворничества, случилось падение – но опять только с точки зрения индийской духовной традиции. Рамана ушел из дома в семнадцать лет и больше никогда в него не возвращался, но когда к нему приехала мать вместе с братьями, Махарши покинул пещеру и поселился в домике на склоне горы, став, таким образом, домохозяином . С точки зрения индийской духовной иерархии Махарши превратился в обывателя, но его это, похоже, нисколько не беспокоило. К этому моменту его поиск был завершен, и он, в принципе, мог жить так, как захочет, хотя и став предметом для обсуждений и осуждения тех, кто остался в своих пещерах.

Махарши жил домохозяином до момента смерти матери, а сразу после этого на месте, где стоял его дом, стал строиться ашрам, благо людей, желающих лицезреть Раману воочию, уже было много.

Люди любят болтать друг с другом. Для многих возможность сказать что-либо о себе – пусть даже сущую глупость – является очень важной. Сейчас эта человеческая черта особенно ярко проявляется благодаря социальным сетям и блогам в интернете. Но объяснить популярность Махарши одним только «сарафанным радио» и болтливостью людей никак не получится. К нему ехал тот, кто просто увидел его на фото и сразу же ощутил внутреннюю потребность встретиться с ним лично. Другому Махарши являлся во сне – в общем, оповещение о существовании великого мистика происходило по-разному. И тут мы возвращаемся к вопросу, который я сформулировал в самом начале этого текста: почему же одним мистикам приходится искать себе учеников, а к другим они сами стекаются отовсюду?

Ответ кроется в выборе Махарши, который он сам совершил в начале своего Пути. Выбрав уединение и молчание, он создал ситуацию, в которой ему либо оставалось сгинуть в безвестности, либо нужно было создать условия, в которых ему пришлось бы работать с людьми. И тут мы снова возвращаемся к вопросу судьбы мистиков – что в ней предопределено изначально для каждого из них, а что возникает в процессе их работы над собой. Ведь нельзя же сказать, что Махарши сидел и бездельничал в своей пещере – погружение внутрь себя, поверьте мне на слово, работа не из легких. Но Рамана – в силу своей индивидуальности – встал на Путь недеяния, практически став даосом, и тогда начались чудеса. Чтобы Махарши мог направить людей к Господу, сначала Господь приводил их к нему. Здесь и тайна, и парадокс. Одно можно сказать со всей определенностью – Рамана на такой поворот событий совершенно не рассчитывал. И даже если кто-то захочет провернуть нечто подобное – заставив Господа приводить к себе людей – ничего из этого не выйдет.

У каждого настоящего мистика есть собственная уникальность, раскрывающаяся во взаимодействии с Богом. И кому-то нужно пройти через унижения, непризнание и даже покушения на свою жизнь, чтобы его Работа была выполнена так, как нужно Господу. Лишения и тяготы, крушение уже построенного создают необходимое трение в Работе мистика, открывая перед ним, в то же время, новые возможности. Так выковывались многие учения и послания, и большинству из них невозможно было бы появиться на свет в тепличных условиях. У Махарши их тоже, можно сказать, не было. Поживите-ка в пещере (пусть даже в индийской и на священной горе), питаясь подаянием, лет этак хотя бы пять, и сами все поймете. Но внешний его успех выглядит очень легким и быстрым и таким, по сути, и является. Первые последователи у Махарши появились достаточно рано, и он их не искал, хотя и не гнал тоже. Надо сказать, что и позже, уже во время существования ашрама, Рамана просил допускать к нему людей, искавших встречи, и днем, и ночью – в любое время суток. Понятно, что ночью к нему никто не приходил, однако Махарши продолжал обозначать свою доступность для искателей. Возможно, что так в Махарши проявлялась объективная совесть по Гурджиеву – чувство ответственности (или даже долга) перед теми, кто ищет Истину. Уникальность Раманы Махарши проявилась в ситуации, когда его присутствие открывалось людям самым волшебным и мистическим образом, и тогда они могли прийти к нему и получить то, в чем нуждались. А деятельная натура того же Гурджиева требовала постоянных перемен, движения, в котором он вольно или невольно все время и находился. Так что каждый получает те условия для реализации и выполнения Работы, которые ему подходят лучше всего. Но далеко не все оказываются способными использовать их в полной мере.