Герман Чернышёв - Шелест сорняков

– Да погоди же ты. Как твоё имя?

– Габинс.

– Моё – Ойтеш. Мне нужно попасть на постоялый двор. Есть тут постоялый двор?

– Есть-то есть. Да вот чем ты расплатишься, Ойтеш?

– А чем можно?

– Я плачу деньгами, когда они у меня имеются. Некоторые девки продают себя и потом тоже платят деньгами. Только вот я одного не разумею. На кой такая возня? Они могли бы сразу спать с трактирщиком. Но это уже их дело. К насущному вопросу, иные просят у хозяина заведения работёнку. За неё он даёт кров и пищу. Хотя, сдаётся мне, не про тебя эта работёнка.

– Почему это?

– Мы в Дерваре, приятель. Ты когда-нибудь слыхал об этом месте?

– Нет, не думаю, – Ойтеш отрицательно покачал головой. – Я из Таргерта. Там кроме рыбы да сырости ни о чём и не слыхивали.

– Ну, эта дрянь и до нас добралась. Так что не обольщайся. Но в одном тебе свезло – озёр тут нет, потому нет и рыбы. Насладись же в полной мере жизнью вдали от неё. Хотя тебя прикончат гораздо раньше, чем ты успеешь.

– Тогда чего же тебя не прикончили? Я бы не назвал тебя внушительным человеком.

– А я бы не назвал тебя тактичным. Ты ведь не простолюдин, так? Какой-нибудь вельможа?

Габинс, улыбнувшись, пошевелил носом.

– Мой дядюшка занимает влиятельное положение…

– У каждой вшивой потаскушки есть дядюшка, который занимает влиятельное положение. Я спрашивал про тебя, не про твоих родственничков.

– Если бы я был вельможей, по-твоему, я бы спал в канаве?

– Ответить не берусь. Иные отдают кошельки с серебром за то, что можно получить даром. А кому-то кажется, что тухлятина станет деликатесом, если заплатить за неё втридорога.

– Я ловил рыбу в Вереске.

У Ойтеша хватило мозгов запамятовать, что он был королевским заместителем. Большинство жителей Таргерта занимались рыбой. Это была самая правдивая ложь, на которую можно было рассчитывать, принимая во внимание то, что врать ему приходилось редко, несмотря на занимаемую им некогда должность.

– Рыболов с влиятельной роднёй? – Габинс недоверчиво прищурил припухшие веки.

– Влиятельная родня – явление обычное и не вполне сказывающееся на дальних родственниках. Так что за работу предлагает трактирщик? Я и вправду умираю с голода.

– Бочки полнятся вином, а трактир слухами. Хозяин заведения рад посетителям, что наведываются ради выпивки и застольных разговоров, но ему куда приятнее те, кто вслушивается в эти разговоры. Работка не из достойных, но достойных тут и нет.

– Звучит несложно. И сколько же платят за такую работу?

Габинс хрипло расхохотался и надолго закашлялся. Его улыбающаяся физиономия побагровела.

– Ты когда-нибудь вообще бывал в трактирах? Хотя бы в одном, самом крохотном из всех остальных.

– Разумеется, и не раз.

– А я что-то сильно сомневаюсь. Будь это так, ты бы знал, что трактирщики не платят за сведения. Это трактирщикам платят за них. Кутилы сами готовы раскрыть все свои никчёмные секреты за лишнюю кружечку. А те, что не готовы, точно не будут обсуждать их в разгульном заведеньице. Если ты и захаживал в трактиры, то в выглаженные и вычищенные, как девичье бельишко. Ты не рыболов, – Габинс бросил на Ойтеша пристальный взгляд. – Кто же ты тогда? Попытайся соврать поубедительнее. Хотя мне и нет дела до того, кто ты, тебе надобно придумать сказочку поправдоподобнее этой. Ты не можешь обвести вокруг пальца даже пьяного выпивалу, так на что ты надеешься? Ты в Бескоролевстве. Сюда стягиваются те, кто предпочёл спокойной жизни… Впрочем, ты вскоре узнаешь, что же они ей предпочли. Сдаётся мне, даже раньше. Дэйдэт… рад повстречаться, – Габинс приветственно кивнул кому-то, кто, по всей видимости, стоял у Ойтеша за спиной.

– Кто-кто? – переспросил тот, оборачиваясь. Имечко ему не понравилось. Габинс не ответил исключительно за ненадобностью того.

Перед ними предстали трое. Один, худенький паренёк глуповатого вида, в потёртых брючках и подранной шерстяной куртёнке, всё время чихал и сморкался в некогда белый, а теперь грязно-серый носовой платок. Второй – нестарый мужчина с неопрятно сбритой щетиной на роже, покрытой сероватыми пятнами. Третий выглядел совершенно безобидно. Невысок ростом, возможно, слишком невысок. С зачёсанными назад редкими цвета густого эля волосами. Проницательные тёмно-серые глазки и собачий приятно-большой нос. Одетый в серовато-виноградный суконный жилетец, он напоминал нерасторопного солидного торговца, который впервые ступил на тракт в надежде на знатную выручку.