Никита Шмелёв - Беззащитный

Больше всего попадалось, конечно, фрейдовских и околофрейдовских разглагольствований, уж спасибо, что не про одни только фаллосы и эдиповы комплексы. Встречались и менее банальные статьи, казавшиеся интересными. Но в итоге везде Игорь натыкался на одну и ту же проблему: не было никакой конкретики. В определенных случаях такой-то образ, увиденный во сне, мог означать что-то одно, а при слегка измененных условиях – что-то другое, вплоть до совсем противоположного. И почти везде попадалась – или подразумевалась – предательская оговорка о том, что «по-хорошему» каждый случай следует исследовать индивидуально, что универсальных ответов нет.

Поражаясь такой неожиданной неуверенности интернета в ответе на, казалось бы, несложный и давно изученный вопрос, Игорь заторопился одеваться – уже все приемлемые сроки для опоздания он исчерпал.

Натягивая облегающую водолазку, он продолжал перебирать в голове одни и те же мысли, обрабатывал то немногое, что имел. Сновидение, которое продолжается от одного сна к другому и, пусть и с небольшими неточностями, походит на единый стройный сюжет – штука редкая, так? Слышал ли он о ком-то, с кем такое случалось? Нет, вроде нет. Скорее, на ум приходили всякие блаженные или откровенно помешанные, которые утверждали, что им постоянно снится что-то одно и то же. Постоянно повторяется какое-то знамение, обычно сулящее катастрофы. А еще чаще бывают больные, которые так увлечены своими снами, что принимают их за реальность. А реальность – за сон.

Игорь без удовольствия посмотрел в зеркало. Нет, никаких сомнений в том, что сейчас он бодрствовал и видел настоящий мир, не было. Никаких мыслей о том, что во снах ему виделись некие откровения, тоже не возникало. Во всяком случае, пока…

Но сновидения очень походили на жизнь. Никакие скачки во времени, никакие «визуальные эффекты», никакие резко сменяющие друг друга эмоции – такие сильные и отчетливые! – не уменьшали этой похожести. И еще ностальгия! Да, та ностальгия, которую он испытывал вчера, осталась с ним и сегодня. Увиденное во сне не преследовало его, не мешало думать о насущных делах, но щемящее чувство оторванности от чего-то близкого, почти родного, засело в нем крепко. Вот и сейчас, на несколько секунд перестав думать и просто глядя в зеркало, Игорь опять ощутил себя немного брошенным, лишенным той теплоты, мягкости, того света, пересиливающего даже солнечный…

«А откровения точно еще не начались? – спросил он про себя и не испытал желания даже слегка улыбнуться этой иронии».

Встряхнувшись и приняв факт, что пора уже не бежать, а нестись самым быстрым галопом, он все-таки еще раз попробовал разложить все по полочкам.

«Ладно, допустим, сам я про сны ничего полезного не вычитаю, – сказал он себе. – Допустим, пойду к мозгоправу, пусть меня послушает. Чердак мне проветрит. Но он же спросит, что меня беспокоит. А меня это беспокоит? Да! Ведь я же сейчас беспокоюсь. Не волнуюсь еще, просто беспокоюсь. Но не нервничаю. И не депрессую. Нет?»

Времени на этот внутренний монолог больше не оставалось, но впереди был еще промежуток от входной двери до машины. Да и следующий, занимавший перемещение от дома до арт-центра, как правило, проходил почти автоматически. То есть еще целых двадцать-тридцать минут, чтобы подумать.

Поскорее отвернувшись от зеркала, Игорь побежал обуваться.

Часть рабочего дня прошла не в пример спокойней, чем накануне. Никаких форс-мажоров, никакой беготни – тихая и размеренная рутина тихой и балансирующей на грани банкротства фирмы.

Однако Игорь не мог не признать: те несколько раз, когда он снова остался один в каморке на четвертом этаже, дались ему очень нелегко. И всякий раз, когда он шел от двери к лестнице или обратно, его ноги слегка пружинили при каждом шаге. Игорь слушал, какой звук издают половицы.

Скрывать свое изменившееся поведение перед Дэном и Зориным было нелегко, но, кажется, справился он удовлетворительно. Хотя как знать, если Зорин еще вчера оказался таким внимательным, то, может, и теперь все углядел. Углядел да задался вопросом: «А не поехал ли этот кругляш кукухой?» Представляя, как эта мысль возникает в голове у коллеги, Игорь начинал переживать сильнее, делал дополнительные усилия, чтобы выглядеть нормально, из-за чего пару раз слишком натужно рассмеялся над шутками Зорина, чем неприятно напомнил себе Дэна.

От этого Игорь окончательно озлобился и на себя, и на своего слишком смекалистого коллегу, да и на второго заодно тоже. Благо день действительно оказался спокойным, что позволило улизнуть домой пораньше.