Роберт МакКаммон - Кусака

Девочка как раз раздумывала над этим, когда зазвонил телефон. Он звонил, не переставая, и Стиви решила подойти, поскольку на данный момент была хозяйкой дома. Она сняла трубку.

— Алё?

— Вы, барышня, заработали порку! — Сквозь притворное бешенство в голосе Джесси пробивалось неподдельное облегчение. — Ты могла попасть под машину… да мало ли что!

Стиви решила, что про собаку лучше умолчать.

— Со мной все в порядке.

— Я хочу знать, что это ты вытворяешь! Сегодня ты меня очень огорчила тем, как вела себя!

— Прости пожалуйста, — тихонько сказала Стиви. — Но я опять услышала пение и д о л ж н а б ы л а забрать шар у мистера Крича. Я не хочу, чтобы его сломали!

— Это не нам решать. Стиви, ты меня удивляешь! Ты никогда так не вела себя!

Глаза Стиви обожгло слезами. Такой мамин голос был хуже всякой порки. Мама не слышала пения и не понимала, что в шаре тот, кто с ней играет.

— Я больше не буду, мама, — пообещала она.

— Ты меня очень разочаровала. Я полагала, что воспитала тебя лучше. А сейчас послушай-ка меня: я все еще у мистера Мендосы, но скоро приеду домой. И хочу, чтобы ты никуда не уходила. Слышишь?

— Да, мэм.

— Ну, хорошо. — Джесси помолчала; она злилась, но не настолько, чтобы просто повесить трубку. — Ты меня напугала. Кто же так бегает? С тобой могло что-нибудь случиться. Ты понимаешь, почему я расстроилась?

— Да. Я плохо себя вела.

— Не просто плохо, а о ч е н ь плохо, — поправила Джесси. — Но об этом мы поговорим, когда я приеду домой. Я очень люблю тебя, Стиви, вот почему я так рассердилась. Понимаешь?

Девочка сказала:

— Да, мам. Я тебя тоже люблю. Прости меня.

— Ладно. Будь дома, я скоро приеду. Пока.

— Пока.

Они одновременно повесили трубки. На станции техобслуживания Джесси повернулась к полковнику Роудсу и сказала:

— Метеорит! Держи карман шире.

Слезы у Стиви высохли. Она вернулась в свою комнату к черному шару. На его поверхности проступили синие пятнышки. Спрятать его? Теперь от этой мысли делалось не по себе. Но отдавать нового приятеля, чтобы его разломали на куски, тоже не хотелось. Плохого — нет, о ч е н ь п л о х о г о — поведения для одного дня было достаточно; как следовало поступить? Стиви прошла через комнату к окну и посмотрела на выбеленную солнцем улицу, пытаясь угадать, что же правильно: пойти наперекор матери и спрятать черный шар или отдать его на растерзание. Тут девочка зашла в тупик и решила до появления машины мистера Крича по возможности развлекать нового товарища.

Стиви рассеянно подошла к стоявшим на столике стеклянным фигуркам. Внутри черного шара появилась синяя черточка, словно начал открываться глаз. Девочка сказала: «Балерина», и показала на свою любимую статуэтку, стеклянную танцовщицу.

— А это лошадка. Как Душистый Горошек, только Душистый Горошек настоящий, а эта — стеклянная. Душистый Горошек — пал… пол… Некоторые слова все еще вызывали у Стиви затруднения. — Полумино, сдавшись, выговорила девочка и показала на следующую фигурку: — Мышка. Знаешь, что такое мышка? Она ест сыр и не любит кошек.

В центре черной сферы взорвался фейерверк синих искорок.

Стиви взяла с кровати куклу, Энн-Оборвашку.

— Это Энни Ларедо. Энни, скажи: «Здрасте». Скажи: «Мы так рады, что вы сегодня к нам заглянули». «Энни — девочка с родео», — объяснила она черному шару, подошла к своей доске объявлений, где папа помог ей развесить вырезанные из ватмана буквы, и показала на первую. — А… Бэ… Вэ… Гэ… Дэ… Е… Жэ… это алфавит. Знаешь, что такое алфавит? Стиви пришла в голову очень важная мысль. — Ты же даже не знаешь, как меня зовут! — сказала она и поднесла шар к лицу. В середке переливались разные краски, словно шар был аквариумом, где плавала красивая рыбка. — Я Стиви. Я знаю, как пишется: Сэ-Тэ-И-Вэ-И. Стиви. Это я.

На той же доске объявлений висели вырезанные из журналов звери и насекомые. Подняв шар так, чтобы новый приятель их видел, Стиви принялась дотрагиваться до картинок и называть:

— Лев… из джунглей. Ст… стыр… такая большая птица. Дельфин, Стиви выговаривала д и ф и н, — они плавают в океане. Орел… летает высоко-высоко. Кузнечик… кузнечики много прыгают. — Девочка подошла к последней картинке. — Скор… скорп… кусака, — выговорила она и все-таки дотронулась до фотографии, хотя любила ее меньше всего. Скорпиона отец повесил просто как напоминание не ходить по улице босиком.

В центре сферы заклубилось что-то вроде крошечных молний; они поднялись к внутренней поверхности шара и заплясали по ней. Короткий контакт с пальцами Стиви, и в руке девочки возникло ощущение холодного покалывания, которое мгновенно распространилось до самого локтя и исчезло. Оно ошеломило и испугало Стиви, но боли не причинило. Она смотрела, как молнии внутри шара описывают дуги, вспыхивают и гаснут, а сверкающе-синий центр растет.