Роберт МакКаммон - Кусака

— Хитрюга выкрутится. Старый хрыч и камень может разжалобить до слез.

— Мам, оно еще там, — тихонько сказала Стиви. — Я слышу, как оно поет.

Тайлер с Бесс посмотрели на девочку, потом переглянулись.

— Думаю, Стиви немножечко взбудоражена, — объяснила Джесси. — Ничего страшного, киска. Мы поедем домой, как только мистер Мендоса…

— Оно еще тут, — решительно повторила девочка. — Разве ты не слышишь?

— Нет, — ответила Джесси. — И ты не слышишь. Ну-ка прекрати ломать комедию, СИЮ ЖЕ МИНУТУ.

Стиви не ответила. Она не сводила глаз с грузовичка, пытаясь сообразить, откуда именно доносится музыка.

— Стиви, — позвала Бесс, — иди-ка сюда, давай угостим Душистого Горошка сахарком. — Она полезла в карман, вытащила несколько кусочков сахара, и паломино шагнул к ней в ожидании лакомства. — Сладенькому сладенькое, — любовно проговорила Бесс, скармливая коню белые кубики. Ну, Стиви! Дай-ка ему кусочек.

В обычной обстановке Стиви мигом ухватилась бы за возможность покормить Душистого Горошка сахаром, но сейчас она помотала головой, не желая отрываться от мелодичного перезвона ветряных курантов. Джесси не успела остановить дочку, и та сделала еще один шаг к грузовику.

— Гляди-ка, — вдруг сказал Тайлер. Он нагнулся к спущенной правой передней шине. В крыле над колесом вздулся металлический волдырь. Тайлер опять включил фонарик и посветил снизу вверх за колесо. — Там что-то застряло. Похоже, приварилось к железу.

— Что там? — спросила Джесси. Потом: — Стиви! Держись подальше!

— Что-то не очень большое. Молоток есть? — Джесси отрицательно покачала головой. Тайлер стукнул по волдырю кулаком — безрезультатно. Он полез под крыло. Бесс сказала: «Осторожнее, Тай!»

— Эта штука вся скользкая от масла. И крепко же она засела, скажу я вам! — Тайлер ухватился за непонятный предмет и дернул, но пальцы соскользнули. Он вытер ладонь о штаны и попробовал еще раз.

— Зря стараешься! — раздраженно сказала Бесс, но подошла поближе.

Мышцы на плечах Тайлера вздулись от усилий. Он продолжал тянуть.

— Вроде пошло, — пропыхтел он. — Держитесь, сейчас я поднапру. — Он покрепче ухватил непонятный предмет и снова рванул изо всех сил.

Еще секунду-другую предмет сопротивлялся, а потом выскочил из своего гнезда в крыле и лег Тайлеру в ладонь. Он оказался идеально круглым, словно Тайлер извлек на свет Божий жемчужину, уютно примостившуюся в раковине устрицы.

— Вот. — Лукас поднялся. Рука была по плечо черной от смазки. По-моему, он и набедокурил, док.

Это в самом деле было пушечное ядро, только размером с кулачок Стиви и гладкое, без маркировки.

— Покрышку, небось, тоже оно пробило, — сказал Тайлер. Он нахмурился. — Провалиться мне на этом месте, большей чертовщины я не видел! — На этот раз он не потрудился добавить «пардон за выражение». — Подходящие габариты, чтоб проделать такую дыру, только…

— Только что? — спросила Джесси.

Тайлер подкинул шар на ладони.

— Он почти ничего не весит. Как мыльный пузырь, ей-богу. — Он старательно обтер испачканный маслом и смазкой шар о штаны, но под чернотой оказалась чернота. — Хочешь посмотреть? — Он протянул шар Джесси.

Она замялась. Это был всего лишь маленький черный шар, но Джесси вдруг почувствовала, что он ей абсолютно ни к чему. Ей захотелось уговорить Тайлера засунуть шар обратно или просто забросить как можно дальше и забыть о нем.

— Возьми, мам, — сказала Стиви. Она улыбалась. — Это он поет.

Джесси почувствовала, что у нее начинает медленно кружиться голова, как перед обмороком. Немилосердно пекущее солнце медленно, но верно добиралось до нее. Джесси протянула руку, и Тайлер положил черный шар ей в ладонь.

Сфера оказалась такой холодной, словно ее только что вынули из морозильника. Пальцы Джесси пронизал ледяной холод. Но по-настоящему изумлял вес шара. Около трех унций, решила она. Стекло? Пластик? Она сказала:

— Быть не может! Этот шар не мог пробить грузовик! Он слишком хрупкий!

— Вот и я говорю, — согласился Тайлер. — Только можешь не сомневаться: он достаточно крепкий, чтобы набить на железе шишку и не разлететься на кусочки.

Джесси попыталась сжать предмет, но он не поддавался. «Тверже, чем кажется, — подумала она. — Черт знает насколько тверже. И такой идеально круглый, будто его выточил автомат, который не оставил никаких следов. А почему он такой холодный? Влетел в разогретый мотор, теперь попал на солнцепек, и все равно холодный».