Ани Воскресенская - Маки, перчатки, черничный пирог

Но это не мое дело! Я решила остановиться..

Прошло пару недель. Близился Новый год. Но никогда не ощущала я такой пустоты. Школа была украшена. Живая, трехметровая ель стояла у лестницы на два этажа, Нателла постаралась в этот год на славу. Видимо, какая-то комиссия должна была приехать.

В канун Нового года, я простояла около часа на балконе и смотрела на кучу этих книг и почему-то одна мысль у меня была. От них временами исходила такая же энергия.. Как же описать. Я, конечно, привыкла к ним. Но это чувство, что они хранят в себе гору тайн. Когда я их перебирала, в тот день, было щекотно всему телу. Постоянно мурашки и какая- то неуловимость. Тоже впечатление было, когда это урод появлялся. Мне было неуютно рядом. У меня появились догадки, что это могли быть книги его отца, именно, родного.

Так как, тот человек. Ну они абсолютно не похожи. Словно сотканы из разных материалов. У них ни одной общей черты.

Отец был абсолютно безвкусным на мой взгляд. Низкий, коренастый, смуглый, карие, мелкие глаза, короткий широкий нос, пухлые короткие пальцы. Что еще больше подтверждало, так это манеры. Он хоть, что-то должен был перенять. И еще, не заметила, что он имел склонность к чтению. А сын полная противоположность. В тот день я и предположить не могла, что они родные, пока она не назвал его сыном. Адрес с конверта совпал с их домом. Кто же эта женщина? Как же звали мать Альберта, надо узнать, может это роман в письмах его родителей?

В общем, как я и предполагала, Нателла пригласила целую делегацию в школу, среди них была министр образования, кем стала мама Лики, бывший преподаватель гитары. Директор парочки школ, мама, а также она и финансировала все школы. И папа Давида. В общем, все очевидно без слов … Я не спустилась вниз, а вышла на балкон. Но они решили все осмотреть и вошли в мою комнату тоже.

Они тупо стояли, кто-то, что-то записывал, осматривал. Отец Давида заметил книгу, которую я оставила на кровати поднял ее, полистал. Надо же, прошептал он.

Я подошла, чтобы забрать, там же был тот листок и произошло, то, чего я не хотела. Листок выпал и его подняла мать Альберта.

Я подбежала и сказала, – это мое.

Она надменно взглянула и развернула листок. За мгновенье ее глаза залились слезами ненависти. Она ткнула листок в лицо Нателле. Нателла, взглянула на меня:

– Откуда это у тебя?

Я вынужденно указала на ящик.

Его забрали, в тот же вечер. Эта женщина забрала. Осталось пару избранных мною книг, которые я спрятала под кроватью. И ждала пока они разъедутся и начала бы искать, что- то в них. Надежда была крошечная, но была. Я оказалась права был конверт в одной из них, он был пуст. Отправитель его подписал, но не отправил.

Зато у меня был адрес женщины, а также инициалы ее и отправителя. В. З. и А. В. Я поняла одно, видимо, письма женщины передавали в руки этому мужчине, а ее письма он отправлял по почте, на конверте был указан индекс. Это был другой город, но теперь я знала какой. Немного поразмыслив, я решила оставить это дело. Да и что мне это дало бы? Что же делает с человеком любопытство..

Этот год я встретила, с каким-то странным ощущением, словно все пойдет не так. Нателла организовала банкет до половины одиннадцатого. Затем все разъехались по домам, к семьям. Остались я и сторож. Который распивал один в столовке.

– Почему вы не пошли домой в такой день? – спросила я, опершись к двери у входа столовой.

– А у меня ведь никого и нет, как у тебя. Только воспоминания.

– Вы не правы. Нет никого у меня. У меня нет воспоминаний. Воспоминания, важнее некоторых живых людей..

Я решила выйти на улицу. Было, так оживленно. На дальних улицах народ пел, радовался. В небе сверкали фейерверки. Я закуталась в куртку, накинула капюшон и смотрела в небо. Затем прошлась вдоль по улице школы. До конца и обратно. Была, приятная на удивление погода, уходить не хотелось. Но умиротворение не продлилось долго. В десять минут первого часа Нового года, машина остановилась перед воротами школы.

Я почти дошла до них и собиралась войти, когда заметила его машину. Он вышел, осмотрелся и подошел ко мне в легоньком пиджаке на рубашку, погода была приятная, но это была зима. Он приближался, расчищая ботинком свежевыпавший снег. Чего ждать от этого человека я не знала. Остановился он в паре шагов от меня, осмотрел снизу вверх, ухмыльнулся на одну сторону. У него всегда была натянутая улыбка. Но глаза вечно остолбеневшие и холодные. Живой труп.

– Что за вид, ты похожа на бомжа, – были его первые слова.