Мария Микийчук - Чубушник. 2020

– Замечательно. Давайте зайдём в дом. На самом деле, я подозреваю, что мне не нужно будет много говорить. Дом скажет за себя сам.

Так и было. Благодаря грамотному планированию, в сравнительно небольшой коттедж втиснули две спальни, ванную комнату, не совсем уж гробоподобный туалет, светлую кухню, совмещённую со столовой – они находились под лестницей на второй этаж, и от того, что Таня вчера поставила на окна цветы герани, кухня и вовсе заиграла цветами и стала домашней. «Герань и вишни – отличное сочетание», – подумала Таня довольно, представляя, как цветущая герань будет перекликаться с яркими вишенками в окне. Мальчики кинулись на второй этаж, где у огромного окна стояла огромная двухэтажная кровать, а Виктор медленно подошёл к кухне и, поджав губы, смотрел на солнечные лучи на ярко-красных цветах.

– Всё в порядке? – аккуратно спросила Таня.

Виктор вздрогнул и виновато кивнул.

– Извините. Герань и вишни – это были любимые растения моей жены, – он неловко потёр переносицу. – Простите. Прошло уже два года. Мы все успели смириться с её утратой. Но… Это было так неожиданно, словно она сама одобрила этот дом, – Виктор оглянулся и улыбнулся. – Анюте понравилось бы здесь.

«Много света, дом, который можно наполнить смехом», – подумала Таня, оглядываясь вместе с Виктором. Солнечные лучи наполняли дом, пахнущий свежесрубленной сосной со сладковатой ноткой лета, зашедшего через открытое окно на втором этаже. Светлая занавеска вся была пронизана светом. Даже в темноте другой части дома, казалось, была не тень, а целительная прохлада. Всё в этом доме было здоровым, свежим, ждущим хозяев.

– Она бы сказала, что здесь много света, – тихо сказал Виктор. – Что это дом, который можно наполнить смехом.

Таня удивлённо посмотрела на него, и на секунду ей показалось, что они с Виктором стоят на развалинах её любимого дома в сером городе, прямо на выходе из него, у большой прямоугольной разваленной арки, и смотрят друг на друга. На Викторе был серый плащ, чёрные рубашка и джинсы и странные мягкие высокие сапоги, а вокруг пальцев оплелись обрывки пластыря, словно он старался склеить ладони.

Она очнулась от криков мальчишек – они не поделили верхнюю полку, и старались оттолкнуть друг друга от кровати.

– Молодые люди, прекратите, – строго сказал Виктор, но в этот момент Олег неловко оттолкнул Кира от кровати, и заехал ему локтем по носу.

Кир всхлипнул и перед тем, как кто-нибудь успел среагировать, невероятно быстро сбежал, почти скатился по ступенькам и с плачем выбежал из дома.

– Извините.

– Всё в порядке, – улыбнулась Таня, стараясь скрыть волнение. Предполагалось, что она покажет им коттедж, но вдруг мальчик убежал в лес, в который ни в коем случае нельзя заходить? Прекрасно, она хотя бы посмотрит, что это за лес…

Таня с Виктором вышли на улицу. Перед домом никого не было, только тихо шелестели повядшие от жары листья низкой сирени.

– Кир! – крикнул Виктор, и тут они оба услышали всхлипы в отдалении и, переглянувшись, обошли дом по дорожке, на которой явно виднелись в пыли детские следы. Хлопнула дверь; Олег, обиженно сопя, вышел за ними.

– Кир! – позвала Таня. Мальчика уже было видно – вытирая рукавами лицо, он углублялся по тонкой дорожке в лес. Лес и правда был знаковый – сосны и липы в нём были слишком высокими для обычного леса, а дорожка, как ни странно, оказалась чуть дальше покрыта серой фигурной плиткой. Клетчатая бордово-синяя рубашка мальчика виднелась уже на изгибе дорожки и почти пропадала из виду. Чёрт, не дай бог, если парень пошёл искать обещанного ежа. Марина оторвёт ей голову…

Виктор и Таня, не сговариваясь, перешли на бег.

***

Когда Агата была маленькой, её можно было посадить на скамейку, как кинутый у подъезда в советские времена самокат, а потом прийти через час и забрать. Мама Агаты, правда, этим полезным качеством дочери не пользовалась, и старалась всегда следить за тем, где та находится и что делает. Удивительным образом Агата выросла нетерпеливой к внешним обстоятельствам, с ворохом внутренних тайн, гибкой и полной сдержанной агрессии, как пламя костра, готовое испепелить всё, что приблизится к нему слишком близко. О той маленькой послушной девочке напоминали только ярко-рыжие волосы, россыпи веснушек, темнеющих в солнечное время – и спокойные серые глаза. Агата твёрдо знала, но не могла никому рассказать, что, когда она была ребёнком, в кладовке за занавеской жил призрак. Он выглядел, как чайный гриб, которыми в то время все обменивались, только более прозрачный и светлый. Пах так же, как чайный гриб – кислым квасом и немного смородиной.