Роман Шмыков - Шутка

– Что вы делаете? Не надо!

– Что не надо?! – закричала она. – Я так долго тебя ждала! Мне сказали, что ты придёшь и спасёшь меня, но теперь уже поздно! Нам некуда бежать! Он стоит за дверью и никогда не выпустит нас. Так что хер с тобой, хватит, я выберусь так. Она успела, к моему удивлению, уже оторвать все доски и выбить стекло наружу. Женщина глубоко вдохнула.

– Наконец-то. Как же давно я не ощущала такого свежего воздуха. – Она медленно вскарабкалась на подоконник и взялась тонкими пальцами за рамы окна.

– Стой! – я ринулся к ней, но мои пальцы успели лишь коснуться её блузки. Она рванула вниз.

Я, сделав полшага, подошёл к выбитому окну и посмотрел, опустив голову. Внизу ничего, будто вселенная здесь закончилась. Темнота, настолько густая, что кажется, в ней можно увязнуть, как в трясине. Куда пропала старуха? На секунду мне показалось, что это и правда выход. Я уже закинул на подоконник одну ногу, как с левой стороны из-за решётки вентиляции послышался голос, отдающих слабым эхом.

– Не смей этого делать!

Я вздрогнул и упал на задницу, отшибив обе ягодицы.

– Кто там?

– Подойти, открути винты, они держатся на соплях, и ползи сюда. Шахты достаточно толстые, чтобы ты в них смог протиснуться, только если ты не такой же толстый, как сами шахты.

– Ты меня не видишь? – спросил я, вставая с пола и направляясь на зов странного голоса.

– Почти нет, только ноги. Не важно. Иди быстрее, пока он не сломал дверь.

Там уже знакомые чёрные щупальца почти просочились сквозь косяки, теперь тянутся к ручке. Так быстро, как сейчас, я никогда не откручивал винты. Хватило даже немного отросшего ногтя, чтобы справиться с четырьмя хлипкими железяками. Я оторвал большую решётку на уровне пола и полез головой вперёд.

И очень даже правильно поступил.

Буквально через стену меня ждал юноша, лет двадцать пять от силы. Я начал двигаться и как только заполз, то задвинул решётку с той стороны стены, чтобы она хотя бы не валялась на полу. Убрал пальцы с железных прутьев, дверь той комнаты медленно и мирно упала на пол. Чёрная, как смоль, туча заползла внутрь и приблизилась к окну. Она тарахтит как трактор, только чуть тише. Тянет бензином и горящим деревом. Я захотел встать, но парень остановил, положив руку мне на плечо.

– Подожди, не шевелись, – прошептал он на ухо. – Пусть уйдёт. Оно вышибает двери, а решётку вентиляции вообще сдует одним дыханием. Если оно, конечно, вообще дышит.

Сгусток проторчал у окна от силы пару минут, вглядываясь во тьму снаружи, а затем издал жуткий рык. Я выгнулся, как напуганный кот, и плечами сдавил голову. Когда тварь покинула нас, юноша помог мне подняться. Он был светловолосый и жутко тощий. Тут, судя по всему, все такие. Я сам не стал исключением. Парень тоже в больничном халате пациента, но, что странно, из его окна бил яркий свет, несмотря на ту тьму, что была снаружи соседней комнаты.

– Так, встряхнись. Держи это, – он протянул мне в руки старые круглые часы. – Не потеряй, иначе пиздец. Давай, иди сюда.

Он отошёл к двери, а я стоял и разглядывал часы. Пропустил мимо ушей вообще всё, что мне говорили только что. От часов сильно тянуло железом и йодом. На ощупь словно из камня, тикают так сильно, будто держу в руках чьё-то сердце.

«Что ты встал? Ты слышишь меня?»

Я очнулся рывком. Вдохнул резко и закашлялся от испуга. Парень подошёл и посмотрел прямо в глаза так пронзительно, что стало сильно не по себе.

– Не потеряй. Прилепи куда угодно, хоть гвоздями прибей к груди, но не потеряй часы.

– Откуда они у тебя?

– Не могу сказать. – Шёпотом ответил он.

– Почему?

– Потому что сам не знаю! – криком выдавил он, и начал плакать. – Я сам сижу здесь очень долго и не выходил ни разу. Конверт на моей тумбочке. Там было написано… написано, что ты придёшь. Тебе надо отдать часы и выгнать.

– Выгнать? Что, подожди?

Он схватил меня за шиворот и толкнул к двери так сильно, что я упал и ударился головой об деревянный косяк. Одним молниеносным движением юноша пнул дверь, и та открылась, врезавшись в стену.

– Выходи. – Сквозь слёзы прошипел рыдающий хозяин одинокой комнаты.

– Подожди…

– Нет, времени мало.

Я хотел было встать, но меня саданули в живот на половине пути, и я как мешок с землёй выпал за пределы палаты.

– Прощай, и следи за стрелками.

Это последнее, что я услышал перед тем, так погрузиться в полный мрак и…

Я всегда был таким. Не грубый, нет, но ласковым точно никто бы не назвал. И ведь основная проблема в том, что я вообще этого не замечал. Да, сарказм, но со стороны, как мне говорили, это выглядело грубо. Я лишь отмахивался рукой, мне лучше знать, что падает с моих губ.