Мария Елифёрова - Странная любовь доктора Арнесона

– Почему Елизаветы? – тупо переспросил Каннингем, натягивая носок.

– Потому что я собираю материалы к её биографии. Надо же, в конце концов, на чём-то хоть раз в жизни заработать.

Он бросил на инспектора насмешливый пронзительный взгляд из-под косматых бровей.

– После неудачной ирландской кампании 1599 года граф Эссекс, как был с дороги, в пыльных ботфортах, вломился в спальню Елизаветы, надеясь на важную политическую беседу в приватной обстановке… совсем как вы, дорогой инспектор.

– Вы псих, – прошипел инспектор, отчаянно пытаясь попасть ногой в ботинок. – Не сомневаюсь, что вы все тут психи. Ваши непотребства меня не интересуют, пусть ими занимается здешняя полиция, но, если вы дали мне ложные показания, будьте спокойны, в следующий раз я явлюсь прямо с ордером.

– Что происходит, Литтон?

Послышались быстрые уверенные шаги, и в гостиную вошёл стройный смуглый юноша в грубом фермерском свитере и молескиновых брюках. Лицо его показалось Каннингему знакомым. Почти тут же он понял, что никакой это не юноша, а девушка – та самая, что курила трубку в оксфордском пабе, где он выяснял, как найти знатока исландских саг.

– Ничего особенного, Дафни, – с изысканным сарказмом ответил обнажённый критик, усаживаясь на подлокотник кресла, – меня просто хотят арестовать.

– Ты меня в гроб вгонишь, Литтон, – по-деревенски резко сказала вошедшая. – Кажется, мы с этим джентльменом уже встречались. Кто вы такой и почему я всё время на вас напарываюсь?

Инспектор перевёл дух. Это было уже лучше. По крайней мере, появилась возможность нормально работать.

– Морис Каннингем, инспектор Скотланд-Ярда, – он предъявил служебное удостоверение. Девица даже не взглянула на документ.

– Очень приятно, Дафна Бейвуд, – кисло сказала она. – И что же в наших пенатах понадобилось Скотланд-Ярду? У нас вроде бы пока ещё никого не убили.

– Я всего лишь пытаюсь выяснить, в какие дни у вас гостил психоаналитик Стивен Роу. Он один из ключевых свидетелей по делу об исчезновении Каролины Крейн.

На последних словах инспектор постарался сделать особенно значительное ударение. Но оно не возымело эффекта.

– Каролина Крейн? – морща лоб, переспросила Дафна. – А, это та дама из Сохо, про которую писали в газетах? Нет, не знаю. Стивена помню, он приезжал к нам на Рождество.

– Вы не могли бы рассказать об этом подробнее?

Дафна нахмурилась, затем прикусила губу.

– Пойдёмте, – после минутного раздумья сказала она. – Вам ни к чему здесь оставаться. Прямо по соседству есть паб «Корона и якорь». Там вам будет гораздо удобнее. Мне тоже.

Когда они вышли, инспектор спросил её:

– Вы жена мистера Стрейчи? Сожительница?

– Что вы, – не оборачиваясь, фыркнула Дафна, – просто знакомая. Вы разве не заметили, он не любит женщин? А вот и паб. Угостить вас пивом?

Инспектора ещё ни разу в жизни не угощали пивом женщины, и он поспешно отказался. За своё пиво он заплатил сам. Они устроились в углу, выбранном Дафной. Туда почти не попадал солнечный свет.

– Если носить свитер и брюки, – сказала Дафна, – все делают вид, что так и надо. Здесь ко мне уже привыкли.

– Кто вы мистеру Стрейчи?

– Никто, я же сказала. Я фотограф, делаю снимки для его друзей. У него постоянно бывает много народу – художники, писатели, психоаналитики.

– Кто был у него на прошлое Рождество?

– Ну, разумеется, Ральф Партридж и его жена, они постоянно проживают в этом доме. По-настоящему Ральф и владеет домом, дом записан на него. Бедняга Литтон слишком болен, хозяин не соглашался оформить сделку на его имя.

– Вы отвлекаетесь, – возразил инспектор. – Болезни мистера Стрейчи не имеют отношения к делу. И потом, я так понимаю, Рождество справляли не в этом доме?

– Да, мы тогда ещё жили в «Мельнице», под Пангберном.

– Кто ещё был там в это время?

– Я, конечно. Потом этот психоаналитик Стивен Роу, как я уже сказала. Очень необщительный, в основном общался с рукописью перевода из Фройда. Но недурён собой, на мой вкус. Потом Вульфы, Лео и Вирджиния – в последнее время они редко стали к нам заглядывать, им не нравится, что Литтон увлёкся психоанализом… и нудизмом. Ну и Борис Анреп, это русский эмигрант, художник. Чрезвычайно интересен во всех отношениях. Сейчас он проектирует Литтону камин для спальни. Я уже видела набросок – это сногсшибательно. Мозаика в римском стиле – плывущий гермафродит…

Инспектор прикрыл глаза, прислушиваясь к зловещему пульсу в виске. Гермафродит, чёрт его за ногу; дались всем гермафродиты – такое впечатление, что весь мир помешался на извращениях. Он вновь обратил взгляд на Дафну. Она, в своём колючем мужском свитере, непринуждённо сидела, подперев голову рукой, и потягивала пиво. Волосы у неё, пожалуй, были короче, чем у Стрейчи.