Алекс Лоренц - Собаня

Она взялась за кусок. В нос ударил противный запах. Мясо было явно не первой свежести. Николь задержала дыхание, взяла двумя пальцами склизкий ошметок, осторожно подступила поближе к бультерьеру. Бросила жратву ему под нос. Кобель подобрал подношение, прожевал, аппетитно похрустел обломками хрящей, проглотил. Вновь уставился на гостью. Зарычал, но уже тише.

– Во-о-о-от, так-то лучше, – одобрил Анатолий. – Продолжай.

Еще после трех кусков животное, казалось, утихомирилось.

– А теперь еще один – и ты сможешь его погла-а-а-а-адить. – Хозяин потрепал безобразную морду Дика. В стороны полетели слюни. Пара капель попала Николь на джинсы.

– Подойди к собаке и погладь, – приказал мужчина стальным голосом.

Пересиливая страх и брезгливость, она еще на шаг приблизилась к Дику. Пес уселся на задние лапы. Анатолий придерживал его за ошейник. Когда девушка протянула руку, зверь ощерился, зарокотал.

– ДИК! – рявкнул Анатолий так, что животное подавилось собственным рыком.

Голова питомца была неприятно гладкой на ощупь. Местами с противными складками.

– Вот видишь, не так уж страшно. – Анатолий отпустил Дика. Тот принялся носиться вокруг Николь. – Теперь он тебя точно не укусит.

– Я все равно не хотела бы, чтобы он свободно бегал по дому, пока я здесь, – попросила Николь, косясь на мечущегося бультерьера.

Анатолий пожал плечами. На его лице читалось детское разочарование.

– Ладно, как скажешь, – бросил он. Взял Дика за ошейник, отвел в кладовку и закрыл. – Хороший ведь пес.

– Не спорю, хороший. Красивый, – соврала она. – Но я побаиваюсь таких животных.

– Ладно, ладно, – отмахнулся Анатолий, словно обиженный мальчишка, который, впрочем, не желает ссориться.

Николь знала: она больше в жизни сюда не приедет, пока четвероногая тварюга не подохнет.

Когда они разобрали пакеты с продуктами, Анатолий надел рабочую фуфайку и сказал:

– Мне надо час-полтора. Дров наколоть, еще кое-что сделать по хозяйству. Ты ведь всю ночь что-то по учебе готовила, да?

Она кивнула. Чтобы получить «автомат» по социологии, нужно было защитить ошеломительный проект с компьютерной презентацией. Время поджимало. Совершив героическое усилие, она подготовила все за одну ночь.

– Пойди наверх, отдохни, – посоветовал Анатолий.

Она согласилась: если не вздремнуть сейчас, есть риск не досидеть до ужина – тогда и романтической ночи не получится. А день и без того проходит не слишком-то радостно.

Анатолий показал ей спальню – комнатушку, занимавшую весь получердачный второй этаж. Единственное, что там помещалось, – это кровать. Не то чтобы односпальная, но и на двуспальную не потянет. Ночью вдвоем будет тесновато.

Он пожелал Николь спокойного отдыха, чмокнул в щечку и удалился. Когда дверь за ним закрылась, девушка, не раздеваясь, бухнулась на матрас. Сон навалился почти мгновенно.

Ее разбудил неистовый лай. Дик заливался так, словно ему наступили на яйца.

Дик… Боже, каким же надо быть придурком, чтобы ТАК назвать собаку…

Почему он лает как оглашенный? Кто-то заявился в гости?

Со двора слышался размеренный стук топора. Мало ли, что могло произойти в доме, пока Анатолия нет. Нужно проверить.

Она разлепила веки, поднялась, сунула ноги в привезенные из дома тапочки с заячьими мордочками. Посидела неподвижно, прислушиваясь к дребезгу стекол в рамах и вою ветра в щелях. За окном на луговину и лес ложился пока еще робкий предвечерний морок.

Она спустилась. Взяла свой мобильник, который оставила на подоконнике в прихожей. Проверила, не было ли звонков и сообщений.

Нет, не было. На экране уведомление: «Вставьте SIM-карту».

Странно. Наверное, место настолько глухое, что даже карта не распознается…

А ведь она не предупредила родителей. Черт, да они даже не знают, что у нее есть парень! Совсем все запущено. Надо к ним съездить, что ли, а то некрасиво выходит.

Она машинально сунула бесполезный мобильник в карман джинсов. Подошла к входной двери, приоткрыла. Поежилась от сырого холода. За порогом – никого. Не желая по пустякам отвлекать Анатолия от рубки дров, снова закрыла дверь и прислушалась.

Ей казалось, она слышит тоненький звук, но непрекращающийся лай не позволял определить его источник.

Прошло с полминуты – и мозг соединил слабые сигналы воедино: плакала женщина. Близко, но вместе с тем далеко. Глухо. Как будто внутри подушки.

Николь подумала было, что спросонья ей мерещится, как вдруг послышалось первое членораздельное слово – «помогите».