Дмитрий Сафонов - Библиотека

– Что же?

– Он говорил, что видел вход в преисподню. Он нашел лесную лужайку с высокой и сочной травой и загнал туда стадо. Правда, он сразу понял, что зря это сделал. Коровы не хотели идти дальше, а один бык взбесился и стал давить овец. Бич не помогал – казалось, на быка ничего не действовало. Потом бык бросился на него, и пастух, спасаясь, был вынужден бежать. Он ринулся прочь и провалился в какую-то яму – необычайно глубокую. Вот, смотри, это место я прочту тебе вслух.

"Из-за травы я не заметил круглое отверстие, расположенное прямо посередине поляны. Внезапно словно земля ушла из-под ног, и я почувствовал, что падаю. Диаметр ямы был небольшой, но, пролетев несколько метров, я ощутил, что лечу свободно, не касаясь стенок. Стенки теперь были не из земли, они оказались выложены какими-то большими и мягкими камнями, по виду – песчаником. Яма представляла собой трубу, и я уже мысленно простился с жизнью, поскольку дна не было видно. Но вдруг я ударился обо что-то мягкое и заскользил вниз. Такое впечатление, что труба поменяла свой ход и шла уже не отвесно, а изгибалась под очень острым углом. Я катился на спине, как по снежной горке – только свист в ушах стоял.

Я попытался посмотреть вверх и уже не смог увидеть маленький клочок голубого неба. Вокруг меня сгущалась темнота. Непроглядная темень, а я все продолжал лететь вниз. Точнее, катиться.

Сколько это продолжалось, не помню, но мне казалось, что несколько минут. Наконец падение замедлилось, и постепенно я стал останавливаться. Рубашка на спине натянулась, затрещала и порвалась. Я думал, что сейчас сдеру всю кожу до самых ребер и позвоночника, но то, по чему я скользил, оказалось неожиданно мягким и совсем не шероховатым. В темноте я, конечно же, не видел, что это такое, но по ощущениям это похоже на теплый лед – если он вообще может быть на свете. Но в том-то и штука, что я был уже не на этом свете.

А потом я и вовсе остановился. Я лежал на спине и ощупывал себя, удивляясь, как же это я остался жив. Я вытянул руки над собой и не нашел потолка. Стен по бокам тоже не оказалось.

Тогда я осторожно встал на ноги и повторил свои исследования. И снова – ни потолка, ни стен; будто бы я попал в огромный подземный мешок. Со мной были папиросы и спички. И больше ничего – даже бич остался наверху, на земле.

Я попытался двинуться назад, в обратную сторону, но подъем оказался слишком крутым. К тому же – я ведь не зря сказал про лед – земля под ногами была такая гладкая и скользкая, что я не удержался и упал.

Тогда я ощупал то, что было под ногами, и пришел к выводу, что даже не знаю, как это назвать. Теплый лед. Или – стекло. Я пробовал поскрести его ногтями, чтобы сделать небольшую зарубку, но все зря. Это оказалось невозможно.

Я попытался подняться хоть на несколько шагов – отступил назад и разбежался. Однако – я все время продолжал скатываться.

Что делать? Я не знал. Надо было как-то выбираться. И тогда я зажег первую спичку. Но, видит Бог, лучше бы я этого не делал…".

Неподалеку раздался веселый громкий смех, и Юля быстро захлопнула тетрадь. Она накрыла ее ветровкой, а Пашка, как по команде, быстро подсел ближе и обнял ее за плечи.

Влюбленная парочка – и ничего больше.

Показалась группа смешливых девчонок, которые шли и пили пиво прямо из бутылок. Увидев Юлю и Пашку, они засмеялись еще громче, но подходить не стали. Девчонки свернули на боковую аллею, и скоро их смех затих вдали.

– Ну, что там дальше? – нетерпеливо спросил Пашка.

– А-а-а! Интересно? Вот и мне тоже. Я всю ночь не спала из-за этой тетради.

– Читай! – велел он, и Юля вновь раскрыла Аленин дневник.

"В неверном дрожащем свете одинокой спички, который озарил мою подземную тюрьму, я увидел… Нет. Точнее, сначала я ничего не увидел. Мне показалось, будто я очутился в огромном зале, где нет ни стен, ни потолка. Его размеры были настолько велики, что слабый свет не мог пробить эту плотную черную пустоту, которую я ощущал буквально физически.

Я прикрыл спичку ладонью. Напрасная предосторожность – в подземельи не было ни ветерка, и пламя продолжало гореть ровно.

Я стал двигаться вправо. Не знаю, почему именно вправо – но, в конце концов, это было все равно.

Мне казалось, что спичка горит слишком быстро, и я мысленно прикинул, сколько их еще осталось в коробке. Он был почти полный, и это уже было хорошо. Пожалуй, только две вещи радовали меня в сложившейся ситуации: что я цел и невредим, и что у меня в запасе достаточно спичек.