Мирей Кальмель - Проклятая комната

— Я приду за вами, — уверенно сказала она, показывая пальцем на запас мяса и сушеных фруктов в плетенке, лежащей возле бочонка с чистой водой. — Восстанавливайте силы, и без глупостей. Он может вернуться в любое время, в любое!

— А вы что будете делать?

— Подчиняться его приказам и вести себя как ни в чем не бывало. Разузнаю об Антуанетте, а ему внушу, что знать ничего не знаю о моей племяннице. И может быть, мне удастся что-либо узнать о его намерениях. Я сделаю все, Филиппус! Все возможное, чтобы спасти ее, вы должны верить мне.

— Я вам верю.

Они еще раз посмотрели друг на друга, на этот раз без враждебности. Теперь у них была общая цель. Через некоторое время они с Ситаром остались одни.

Бочонок был наполнен чистой водой, и Филиппус понял, что это место служило убежищем на случай опасности. В одном углу находились десятка два золотых брусков, а также походная мужская и женская одежда. Из противоположных концов этой пещеры отходили два узких лаза, по которым можно было продвигаться только ползком. А по тому, через который они сюда проникли, взрослый человек не мог бы пролезть на четвереньках.

Он перевязал Ситара, вдоволь накормил и напоил его, затем растянулся на старом соломенном тюфяке и погрузился в беспокойный сон, перед этим убедив себя, что пользы от него будет больше, если он восстановит форму.

Так прошел день, бесконечный и тягостный. Вернувшись к себе, Альбери обнаружила, что караул у ее двери снят, и занялась повседневной работой. Сеньор не показывался, еду ему приносил специально отобранный солдат. На вопросы Антуанетты Альбери ответила, что ей ничего неизвестно о причинах недомогания ее супруга, но отсоветовала наносить ему визит — а вдруг он заразный.

Антуанетта вовсе не желала с ним видеться. Ей вообще было неприятно знать, что он находится в замке. Ко всему прочему, у нее начались боли в животе. Приближались роды, и это не улучшало настроения Альбери. Скорее всего, они придутся на полнолуние, и Альбери, разбиравшаяся в лечебных травах и обладавшая талантами повитухи, должна будет помогать Антуанетте. Что произойдет, когда она почувствует, что тело ее начнет видоизменяться? Она старалась не думать об этом. Решение придет само. Придет в нужное время.

— Пора, пошли!

Филиппус не заставил просить себя дважды. Ситар решительно пошел впереди, когда они углубились в лабиринт, оканчивающийся в Монгерле. Несколько раз они сворачивали в более узкие ответвления, ведомые безошибочным чутьем Ситара. Когда память подводила Альбери, они продвигались где ползком, где на четвереньках — вслед за зверем, временами постанывавшим от боли. Да и у них самих ладони и колени болели от соприкосновения с острыми камнями. Один раз Филиппусу подумалось, каким образом они смогут двигаться назад, если путь вперед окажется перекрытым, но воображение отказало ему. Через несколько метров они уперлись в каменную плиту, и Альбери протянула руки между ног Ситара, чтобы нащупать и привести в действие открывающий механизм. Прошли долгие минуты, когда легким не хватало кислорода, наконец, плита поддалась и им в лицо ударила струя затхлого воздуха. Ситар рванулся вперед и исчез. Филиппус с радостью услышал голос Лоралины:

— Ты здесь, ты здесь, мой Ситар!

— Все мы здесь, — услышал он свой голос и, с трудом разгибаясь, вслед за Альбери вошел в темницу.

Мгновение спустя все трое обнимались, испытывая бесконечную нежность друг к другу после перенесенных невзгод.

Филиппус старался вовсю, ладони его покраснели и онемели, но, несмотря на все усилия, он оставлял лишь царапины на шее Лоралины. Железный обруч не поддавался. Обессилевший, он запыхавшись рухнул на пол.

— Ты зря стараешься, Филиппус. Я тоже все испробовала, поверь. Замок старый, но прочный.

— Вы должны достать ключ, Альбери, — озлился Филиппус, ударив кулаком о камень.

Лоралина и тетя обменялись тяжелыми взглядами при угасающем огоньке свечи. Филиппус не хотел ничего видеть, ничего понимать.

— Я попробую, но этого недостаточно.

— Ладно, тетя, — вмешалась Лоралина. — Оставь нас и постарайся…

Альбери кивнула. Исчезая в лазе, она бросила Филиппусу:

— Ситар выведет вас отсюда.

— Подойди ко мне, возлюбленный, — прошептала Лоралина, протягивая к нему заледеневшие руки.

Он опустился перед ней на колени, обнял выпяченный живот, словно защищая его, и покрыл поцелуями.

— Не было ни часа, ни секунды, в которые бы я не ждал этого мгновения. Я сотни раз проделывал это, Лоралина. Что за безрассудство, какой абсурд, какая нелепость разделили нас? Мои мечты о тебе были пронизаны светом, а я нахожу тебя в полумраке, униженной и окоченевшей. В этот раз без тебя я не уйду, слышишь?