Мирей Кальмель - Проклятая комната

Он ненадолго замолчал, поглаживая пальцем золотой слиток, Лоралина хранила молчание, заинтригованная и невольно зачарованная этим странным признанием. Ее словно вдруг коснулось дыхание матери, отмеченное временем.

Франсуа не поднимал на нее глаз. Он, казалось, отслеживал путь своих мыслей, суть которых ускользала от нее. Несмотря на скрытый страх, ей не терпелось узнать, на что еще способно безумие этого человека. Когда он продолжил, в тоне его голоса ей почудились восхищение ею и некая ревность.

— Я годами искал его способами, тебе недоступными, и все-таки ты нашла его раньше меня. У философского камня должен быть только один хозяин, как утверждают алхимики. Каким образом ты смогла? Как ты узнала? Это противоестественно, противоречит логике. Ведь ты — женщина, оскверненная мною, с рождения нечистая по своей природе. Тогда почему? Не дьявол ли является твоим отцом, раз ты наполовину волчица. В этом ли секрет того, что не дается мне, недоступно для всех? Перевоплощение металлов кроется в телесном перевоплощении? Мне нужны ответы, Изабо, я хочу знать, где он, как выглядит, из чего состоит, его цвет, какой энергией он обладает. Мне нужен этот философский камень, с помощью которого ты получила это золото и благодаря которому ты остаешься все такой же юной. Такой же, как тогда. Я не нашел его в пещере, но я, быть может, искал не в том месте, может быть, ты хранишь его при себе? В себе?

На мгновение странное выражение исказило его черты, когда он жадно вглядывался в ее округлившиеся формы. Лоралина почувствовала, как от глухой тревоги кровь застучала в висках. Она не могла помешать себе скрестить руки на животе и невнятно пробормотать:

— Нет, это не то, что вы думаете, я жду ребенка.

Гримаса отвращения перекосила лицо Франсуа.

— От одного из тех мерзких гномов, которых ты хранишь в своих сосудах? Это они помогли тебе найти его?

Лоралина собралась ответить, но он не дал ей. Весь во власти сильнейшего возбуждения, он ходил взад-вперед перед ней.

— Да! Конечно, ясно как день! Мне не удалось извлечь алкаист из тех детей, потому что его в них не было. Нужны были эти мутанты, правда? Теперь это так очевидно… Ты нашла его после того, как еще раз забеременела… Нет, этого не может быть! А мои первые приступы болезни… Это ты или тот лекарь? Уж не был ли он твоим сообщником? А этот золотой брусок — не тот, что он у меня украл! Нет, я бы узнал его среди тысячи по его необычной форме! И все-таки он имел доступ в подземелье. Ты была с ним знакома, само собой разумеется. Он был твоим любовником? О, да, конечно! Волки не могли удовлетворить твою юную страсть, значит, ты беременна от него. Тогда зачем отдавать его на растерзание волкам? Сцена ревности?

Он зло засмеялся.

— Этим очаровательным зверюгам была непереносима мысль, что ты их избегаешь?

Он наконец остановился и, тяжело дыша, прислонился к стене.

— Итак, повторим. По воле случая ты встречаешь этого шарлатана, снюхиваешься с ним, заставляешь его исполнить твое желание забрать золото, которое дьявол выплавил в моих печах с целью узнать его качество. Вы осуществляете этот план, потом спите вместе, возможно, строите планы на будущее, но волки отделываются от соперника, а в тебе в который раз загорается жажда мести. Да, похоже, это так! Где он, Изабо? Где философский камень?

Лоралина не раскрывала рта. Крепко сомкнув веки, она изо всех сил старалась думать только о ребенке. Еще и еще, чтобы защитить его от волн зла, заполнивших темницу. Франсуа де Шазерон был сумасшедшим, в этом она только что убедилась. Против такого безумия у нее не было никакого лекарства. Как выиграть время? Этого она не знала.

Она все еще не проронила ни слова. Голос его стал медоточивым. Она почувствовала, как он приблизился к ней. Когда она открыла глаза, он сидел перед ней на корточках, в его слащавом взгляде проглядывало вожделение.

— У меня к тебе нет ненависти, Изабо. В сущности, мы походим друг на друга, ты и я. Отдай мне то, что я хочу, и вы будете свободны — ты и ребенок. Никто не знает о твоем существовании. Я оставлю тебе это золото, и ты сможешь жить, где пожелаешь, в большом свете, чтобы растить своего малыша. Я даже, если хочешь, дам тебе рекомендательное письмо к какому-нибудь влиятельному при дворе сеньору.

Чего бы не отдала она в эту минуту, лишь бы поверить ему! Но Лоралина хорошо знала, что он не потерпит никакого свидетеля. К тому же ей нечего было ему дать. Разве что…

Мелькнула мысль. Шальная, безумная. Но не был ли и он сам безумцем?