Литтмегалина - Дом на берегу

– Колин говорит, что бог подчиняется только ему. А сам Колин указаний Леонарда слушать не станет.

– Дура ты набитая, – взорвалась Натали. – Доверилась восьмилетнему мальчишке. Кто может предсказать, как он поведет себя спустя несколько лет. Действуй сейчас, пока он в эйфории, что ты его друг.

Я сжала губы.

– Я не могу поверить, что ты меня к этому склоняешь. Взять и переступить через его жизнь.

– Ну не прошу же я тебя придушить мальчишку голыми руками! В конце концов, будь это возможно, я бы уже сама его убила. Просто намекни ему пару раз, что, если он что-нибудь с собой сделает, мы все будем рады. И случайно забудь в его комнате кухонный нож. К тебе он привязан, тебя он послушается. Леонарда слишком беспокоили его здоровье и мои намерения. Вероятность того, что маленький гаденыш сам себя уберет, он не рассматривал, и вряд ли наложил запрещающие чары. Тем более что чудовище никогда не выказывало желания расстаться с жизнью.

Отвернувшись от Натали, я взяла лейку и начала поливать цветы, хотя и подозревала, что только продлеваю этим их агонию. Не встретив возражений, Натали взбодрилась:

– Главное, чтобы Леонард не услышал. Так что никаких прямых указаний. Окольно. Но ты у нас хороша в избегании называть вещи своими именами, так что справишься. Да и Леонард изрядно расслабился, от него сейчас многое ускользает. Сделай же это. Для меня. Для всей планеты.

– Да плевать тебе на планету, – не выдержала я. – И план твой идиотский.

– Ты сказала «идиотский»? – ошалела Натали.

– Мы не решим проблему таким образом. Даже если у Леонарда не получится с Колином, ничто не мешает ему повторить то же самое с другим ребенком. Вот кто наш настоящий враг – Леонард. Его-то и нужно уничтожить.

– Легко сказать, уничтожить. У него везде враги – ну или он так думает. Каждый год он наносит себе новую татуировку с оберегающим заклинанием. Теоретически он все еще уязвим, но практически – нет. Его тело очень быстро восстанавливается. Сомневаюсь, что даже выстрел из дробовика в глаз окажется для него смертельным. Если только в лепешку его раздавить или взорвать на куски… то есть нанести столь значительные повреждения, чтобы он не успел восстановиться за определенное время… тогда, может, оно и подействует. У тебя в комнате, случайно, не завалялся динамит? – Натали помолчала. – Однажды, пока он спал, я облила его топливом для мотоцикла и подожгла. Весь день в доме воняло паленым, и неделю Леонард со мной не разговаривал.

Я посмотрела на Натали. Опустив веки, она апатично курила. Мне вдруг подумалось, что она надломлена. Вернее, ее душа расколота надвое. И с каждым днем разлом расширяется.

– Вот именно, Натали. Из нас троих Колин единственный, кто способен противостоять Леонарду. Единственный, кто в будущем сможет удержать ситуацию под контролем.

– В будущем! – закричала Натали, отбрасывая сигарету. – Какое тебе дело до будущего, ты его даже не увидишь! Ты труп! Я от тебя недалеко! Давай потешимся напоследок! Или ты боишься, что твоя душа попадет в ад? Так не бойся. Ты уже в аду!

– Пока только в чистилище, Натали. И я боюсь не за душу. Я боюсь своей совести.

– У тебя появится шанс спастись, если удар пошатнет Леонарда. Это тебя не интересует?

– Не такими методами. Не ценой убийства.

– ЭТО НЕ УБИЙСТВО! – провопила Натали.

– Конечно. И Леонард тогда тоже не виноват в том, что твоя мать покончила с собой.

Натали дернулась. Это было жестоко, я понимала. Но я не знала, как иначе прекратить ее уговоры.

– Пока что я тебя прощаю. Но если еще раз ты скажешь нечто подобное насчет моей матери, я тебя побью. Обещаю.

– Хорошо. Я учту.

Натали продолжила курить. Я трогала побуревшие листья. Бесполезно, вода их уже не спасет.

– Знаешь, почему я люблю приходить сюда? – спросила Натали.

– Нет.

– Потому что я чувствую ее здесь. Леонард заграбастал весь дом, но сюда он не посмеет сунуться, потому что мама сразу его прогонит. Как еще объяснить, что разговоры в оранжерее ему не слышны? И на берегу… там мой отец. Иногда люди остаются как призраки. Чтобы охранять кого-то. Не веришь? – Натали пытливо заглянула мне в глаза.

– Может быть, и так. В последнее время я готова поверить во что угодно.

– Если ты не займешься Чудовищем, я им займусь.

– Не трогай Колина, Натали. Все, чего ты этим добьешься – досадишь Леонарду. Но он не отступится.

– А может, я и хочу только досадить ему. И никакие дурацкие моральные принципы мне в этом не препятствуют.