Руслан Передельский - Чугунные облака

«Свинья! Жалкое грязное ничтожество!»

Гена барахтался в грязи, пытаясь нащупать точку опоры. Перевернулся на живот (покойся с миром, омерзительная футболка со смайликом) и оперевшись об ствол дерева попытался подняться на ноги. Рука слетела, и он с хлюпаньем упал обратно в лужу. Живот ударился о камень, дыхание перехватило ещё сильнее.

В глазах темнело: тени медленно охватили всё дно яра. Кажется он медленно теряет сознание…

«Прошу! Отпусти меня!» – орал он в узком мрачном коридоре второго этажа, хватаясь за рамки со старыми ценными семейными фотографиями. Дед держал его за волосы громоздкой потной рукой так, как охотник держит за уши подстреленного зайца. От него пахло водкой, крепкой, пьянящей и сводящей сума – «Отпусти!»

«Закрой рот, животное!» – брызжа слюной ответил он своему внуку. Замахнувшись и нанеся удар в живот, дед прорычал – «Закрой… Ау!»

Гена ударил локтем в пухлое пузо, вырвавшись из крепкой хватки. Устремившись к лестнице, он заметил жалобный взгляд бабушки, вышедшей из коридора. В её руках намытая до блеска фарфоровая тарелка. В глазах сожаление и при этом пугающее равнодушие.

Сделав первый шаг на скрипящую деревянную лестницу Гена вскрикнул: дед поймал его, ещё более разгневанный, ещё более сильный.

«Малолетняя мразь!» – парень схватился за тонкие поручни, держась за них как за последнюю надежду. Смотря вниз, на бабушку он шептал сквозь слёзы:

«Помоги!?» – но она лишь качала головой и заявляла в ответ – «Он хочет воспитать в тебе мужчину» – сдерживая слёзы.

«Тебе тут никто не поможет, гавнюк!» – вопил дед, оторвав внука от лестницы и потащив его обратно в глубины мрачного коридора.

Одежда парня окрасилась в коричневый. Грязь попала даже на лицо, он чувствовал её привкус во рту, она залепила его глаза. Ещё одна попытка встать не увенчалась успехом, и смотря вверх, на самодовольно возвышающиеся над ямой деревья, он думал что никогда больше не встанет. Дубы в перемешку с соснами будто злорадствовали, снисходительно осматривали затерявшегося в лужах невзрачного паренька.

– И ещё разок! – рука, идущая надёжную опору наткнулась на что-то холодное и твёрдое. Опустив глаза на лужу, парень не поверил глазам. Холодным неопознанным объектом оказалась чья-то грязная ладонь. Сырая земля забилась под тонкие ногти, бледные пальцы выглядывали из-под лужи, по коже цвета парящей в небе тяжёлой тучи вниз стекали липкие кали чернозёма, перемешавшегося с дождевой водой.

Как ни странно, резкий испуг помог парню подскочить на две ноги, как солдат утром на подъёме. И опора нашлась, и кеды не соскальзывали. Беглый взгляд окинул землю, а мозг незамедлительно пришёл к поражающему выводу – под ним труп человека. Самый настоящий труп человека.

Недалеко из-под земли выглядывал подростковый кед «New Balance” и гниющая голень, выглядывавшая из-за высокого подката. Тут же обнаружилась и вторая рука – те же тонкие ногти, под которыми забилась тёмная грязь. Лицо, словно глиняной маской, скрыл за собой здешний «шоколад».

– О Боже – тихо прошептал Гена, задрожав ещё больше. Машинально он отходил назад, уходя всё дальше от стены. Чёртов конверс чёртового деда вновь соскользнул, тело покачнулось вперёд и с плеском упало в лужу, в аккурат рядом с трупом.

– Боже… – шептал он, протягивая дрожащую руку к телу. Холодная щека окрасилась в коричневый, закрытый глаз залили тёмные капли. Ладонью парень вытер лицо мертвеца и как следует его рассмотрел.

Узнав лежащего рядом с ним человека, Гена приглушённо вскрикнул. Он ходил с этим пареньком на физкультуру. Порой они вместе качали пресс, в паре. Их дуэт нельзя было назвать многословным, они становились вместе лишь когда учитель настаивал.

С начала года никто не слышал об пропавшем без вести пареньке. В их школе часто сбегали из дома, и это считалось чем-то вроде местного обряда посвящения во взрослую жизнь. Убеги из родительского гнезда, плюнь на всё, пощекочи нервишки родных и станешь настоящим мужиком!

Но, скорее всего, далеко от города парень не уехал. Провёл своё лето тут, лёжа под ароматными соснами и могучими дубами, синий и холодный как лёд.

Длинные ресницы пудрой припорошили мелкие кусочки земли. Между пухлых губ копошилась неизвестная Геннадию мошка. Она перебирала мелкими лапками, жужжала, холерически осматривалась по сторонам, как недовольный житель, чей дом решили потревожить непрошеные гости.

Закрыв глаза и не имея сил, чтобы вновь подняться, Гена отчаянно завопил. Всё его тело ощущало холод лежащего в паре сантиметров трупа.