Руслан Передельский - Чугунные облака

– Можно пожалуйста воды? Так жарко!

МаМа поднимается с места с тяжестью синего кита, пытающегося научится ходить. Себе под нос она кряхтит многочисленные проклятья и маты, не успевающие долетать до моих ушей. Они осыпаются в воздухе как песок. Всё из-за её сиплого голоса.

Старуха имеет вид самой разозлённой и несчастной женщины, но послушно выходит из комнаты. Слышаться тяжёлые шаги: «шарк-шарк..», она отдаляется от гостиной.

– Надо уходить – шепчу я

– В смысле, мы так ничего и не узнали! – Макс уютно расселся на полу, разглаживая свои серые носки, на которых нарисован яркий зелёный крокодил и тёмная надпись «Lacoste”.

– Мы ничего и не узнаем – я осматриваюсь по сторонам, будто старуха окажется в дверном косяке. Ничего подобного. Лишь Ника сверлит меня наглым взглядом, вслушиваясь в каждое слово – Это была плохая идея. Уходим.

Макс причмокивает, поднимая недовольные глаза.

– Дело тут обстоит намного серьёзнее.

– Окей – соглашается Макс прямо в тот момент, когда в комнату похрамывая заходит МаМа с стаканом в руке. Вода в нём напоминает джакузи, пенящуюся от дрожащих ладоней.

Я встаю со стула, забирая у неё стакан:

– Большое спасибо.

В ответ молчание и традиционный негодующий взгляд. Кажется, она способна меня укусить как её кошки.

– Остался последний вопрос, который вам задаст Макс. А я схожу в туалет. Вы не возражаете?

МаМа молча кивает. Я прекрасно помню каморку под лестницей, служащей тут туалетом. В ней горел свет когда мы проходили мимо. Он пробивал белым сиянием тусклость дома.

Я вышел в знакомый увешенный фотографиями коридор, в конце которого сидит голубой шотландец с заломленными ушками. Услыхав звук прогибающихся под моим весом досок он оборачивается, одаривая меня наполненным грустью взглядом. В серых глазах застыли слёзы.

Я делаю шаг к коту, осознавая, что у МаМа, в отличии от других старых кошатниц все коты породистые. Возможно, это говорит о её материальном достатке, располагающим для ухода за огромным количеством котов требующих особого досмотра.

Кот струсил, скрывшись за углом. Напоследок он взмахнул длинным хвостом, шлёпнув им по отлипающим зеленоватым обоям.

– Сколько вам лет? – нагловато спросил Макс, взяв на себя ответственность журналиста. Она перешла к нему вместе с крохотным помятым блокнотом. Осмотрев заметки Влада, он ухмыльнулся рассматривая кривые наброски рисунков. «Ясно, чем он занимался пока я терпеливо выслушивал её бредни».

Сутулая МаМа скукожилась ещё в три раза, как не разложенная гладильная доска. На спине, в коллекции жутких горбов, показался один новый. Парень быстро пожалел о вопросе.

– У женщин такое не спрашивают – рявкнула она.

– Извините за бестактность – вежливо ответил он, думая «Да пошла ты, старая выдра!» – Но это интересует многих– «Будто твоя лишенная солнечного света занудная жизнь хоть кого-то интересует»

Старухе явно льстило то, что по словам мальчиков она была хоть кому-то интересна. Сразу после подобных утверждений она расплывалась в довольной улыбке. Тонкие сморщенные губы походили на молодой полумесяц.

Выглядела эта ухмылка как наигранный матёрым актёром приём. Ощущение, будто она её из себя выжимала.

Вот только чего она добивалась?

В какую игру играла?

Вечер оказался провальным, это уже понятно. Они уйдут лишь с мрачным осознанием что их идея – полоумный отстой, будто выдуманный сумасшедшим без капли логики.

Сейчас Макс с нетерпением дожидался Влада, наблюдая за тем как стремительно вращается секундная стрелка на стоящих рядом с вазой часах.

И стандартная рубрика «УГАДАЙ-КА»:

В форме кого могут быть часы у кошатницы?

Верно-верно-верно, надеемся вопрос вас не сильно озадачил, в форме кошки!

Парам-пам!

МаМа заводит свою старую заезженную до безумия шарманку, нос перекосило и глаз сощурился. Выражение, будто она точно сейчас под себя насрёт. Под нос шепчет знакомые проклёны:

«Чёртовы подростки!», «Глупые создания!», «Малолетние гандоны!» – из гнилых уст дамы выходили отборные маты старой закалки. Такие встречаются только в вестернах и обсосанном домике гномов, в котором поживает старая сумасшедшая.

Она (старая сумасшедшая) встаёт со своего кресла и молча ползёт на выход. Сейчас Макс замечает, что её хромота полностью прошла. В ней с самого начала казалась какая-то липовость. Парень проводит удивлённым взглядом МаМа, в руках продолжая держать блокнот. Слышится громкий хлопок двери.