Владимир Нестерцов - В гостях у Папского Престола

Таким образом мы медленно двигались к центру площади. Впереди шла наша надсмотрщица, меряя дорогу крупными шагами, за нею шагал Петр, затем прелат, а замыкали всю эту компанию мы с возницей. Особое оживление среди присутствующих вызывала фигура прелата. Невысокого роста, достаточно упитанный, он, как колобок, катился вперед, постоянно вытирая пот, градом катившийся по его лицу. Я специально шел сзади, чтобы расслабиться и оценить обстановку. Пока взгляды женщин цеплялись за шедших впереди пленников, я, в свою очередь, успевал проследить за содержанием, выражением лиц и позами присутствующих. Поэтому я шел, не напрягаясь и рассматривая их так же, как они меня. Некоторые девушки сразу отводили свои глаза, другие, наоборот, смотрели в упор, словно хотели донести до меня что-то такое, что нельзя было сейчас сказать словами. Но никакой агрессивности с их стороны я не заметил. В данной ситуации это было очень важно и давало возможность надеяться на благополучный исход. В связи с этим я и выбрал тактику поведения: никакой агрессии, сплошная доброжелательность и правда.

Наконец, мы вышли в центр площади, где стоял трон, на котором сидела женщина в белой тунике. Она была среднего возраста, с длинными черными волосами и вплетенными в них крупными белыми жемчужинами. Голову ее покрывала золотая диадема в виде змеи, кусающей свой хвост, а точеную шею опоясывала золотая цепь, на конце которой находился диск с изображением солнца, щедро раздаривающего свои лучи окружающим. Когда она двигалась на троне, диск вспыхивал огненным пламенем, заставляя зажмуривать глаза тем, кто случайно поймал его магический блеск. На руках ее были золотые браслеты причудливой формы с изображением каких-то птиц и животных, не виденных доселе мною. Ее левая рука опиралась на подлокотник кресла, сделанного из слоновой кости, а в правой руке она держала жезл из черного дерева, украшенного вверху каким-то символом в виде птицы, которая, возрождаясь из пепла, рвется вверх в стремительном порыве, сбрасывая свое старое естество. И сама женщина казалась парящей над площадью, элегантно расположившись в кресле, сделанном из темных пород дерева с белыми вставками из слоновой кости, ярко блестевшими на солнце. Ее карие глаза смотрели на нас строго и достаточно внимательно, несмотря на то, что она разговаривала со стоящей рядом с креслом женщиной. Этот ее уверенный взгляд уже сам по себе говорил о том, что она здесь самая главная, что у нее сильный характер и ее слово имеет силу закона. Стоявшая рядом с ней пожилая женщина выглядела вообще инородным телом среди этой массы красивых и воздушных женщин. Она была одета в темную юбку, сверху которой ниспадала красная кофта. Волосы ее были убраны в платок, завязанный сбоку на какой-то немыслимый узел, а в руках ее был бубен, почти такой же, как и у казаков, когда они плясали гопака, отбивая им такт танца. Глаза ее были очень темными и пронзительными, казалось, они проникают тебе в душу и пытаются узнать, что ты там прячешь от всех. Слева и справа была выстроена охрана, состоявшая из стройных девушек в полном вооружении, опирающихся на короткие копья.

Не доходя шагов десяти до кресла, мы были остановлены охраной. Старшая воительница, прервав свой разговор, уселась удобней в кресло и стала в упор рассматривать нас. Петра она проигнорировала, возница лишь мельком удостоился ее внимания, после чего она перевела глаза на прелата. Вид его был достаточно комичен. В темной сутане, на которой местами висели стебли соломы и которая плотно облегала его достаточно выпуклый живот, он стоял, широко расставив ноги, обутые в сандалии. Остатки волос на выбритой голове в беспорядке ниспадали на лоб, который подпирали круглые щеки, придавая лицу наивное выражение. Необычность ситуации, в которую он попал, отразилась на нем в виде обильного пота, ручейками стекающего по лицу, и мелкой дрожи, пронизывающей все его тело. Как загипнотизированный, он смотрел на воительницу, перебирая дрожащими руками четки, ниспадавшие на его живот. Признаться, я тоже чувствовал себя достаточно неуютно и внимательно следил за реакцией этой странной женщины, пытаясь проникнуть в ее мысли. Однако ее лицо оставалось для меня тайной, оно было беспристрастным. Это говорило о том, что она, очевидно, достаточно часто участвовала в таких мероприятиях и для нее это было обыденным делом. Поэтому наше будущее пока оставалось под вопросом. Наконец взгляд карих глаз остановился на мне и начал сканировать снизу-вверх. Пройдя по моим запыленным сапогам, он проигнорировал мой мятый кафтан и остановился на моем лице, пытаясь рассмотреть там что-то такое, чего я не знаю. Не хочу сказать, что это было приятно. Наоборот, казалось, что эти два горящих огонька хотят прожечь в моем теле отверстия для каких-то своих целей. Одно дело, когда на этот взгляд смотришь со стороны, другое, когда попадаешь сам под него. Я стоял, замерев, напустив на себя выражение полного безразличия, что, с одной стороны, вызвало удивление, а с другой – еще более усилило давление на меня. В отличие от других, которые каким-либо образом реагировали на эти действия, я решил держаться до конца и не встречаться взглядом с этой женщиной. И это мне удалось. Я понял это по ее реакции, когда она что-то сказала стоявшей рядом с ней соратнице.