Владимир Нестерцов - Багаж императора. Необычная история

Лучи утреннего парижского солнца игриво заглядывали в окна дома № 57 по улице Ля Боеси. Даниэль Вильденштайн как обычно проснулся рано, внизу в столовой уже был готов привычный для него завтрак. Утро было наполнено запахом свежезаваренного кофе, который он так любил.

Он спустился вниз, позавтракал, просмотрел газету «Ля Фигаро» и отправился в свой кабинет, где его уже ждал личный секретарь Жан Готье.

– Доброе утро, месье Даниэль, – поприветствовал его секретарь. – Вчера вечером доставили экземпляры вашей книги, и так как вы не будете присутствовать лично на ее презентации, издатели попросили Вас на нескольких из них поставить ваш автограф.

– Хорошо, Жан, когда закончу, я позову вас, сейчас вы пока можете быть свободны. Потом мы обговорим все сегодняшние дела.

Секретарь вышел из кабинета и плотно закрыл за собой дверь.

Месье Вильденштайн подошел к столу и взял в руки один из экземпляров своей книги «Торговцы искусством», просмотрел ее и снова положил на стол. Он сел в свое рабочее кресло и погрузился в воспоминания, которые легли на страницы его книги.

Конечно, воспоминания касались прежде всего членов его семьи, начиная с Натана Вильденштайна, основателя династии антикваров, к которой принадлежал и Даниэль уже в пятом поколении. Но был еще один интересный эпизод из жизни самого Даниэля, который не давал ему покоя долгие годы.

Он вспоминал конец 1970-х годов, когда ему представился счастливейший случай побывать в летней резиденции английской королевской семьи в Шотландии, замке Бельмораль. Резиденцию ему показывал лично сам наследный принц Чарльз. Замок был великолепен, в нем было огромное количество произведений искусства, да и он сам был произведением искусства. Но самым интересным, как потом оказалось, было посещение подвалов замка. Еще тогда он понял, что невольно прикоснулся к тайнам английского двора, так как в одном из подвалов он заметил огромные ящики, покрытые внушительным слоем пыли и паутины.

– Что это? – спросил он.

– Сокровища русского царя Николая II, – нехотя ответил принц.

– Что, того самого? – не унимался антиквар.

– Да, они прибыли сюда в начале 1917 года, – ответил принц. – Здесь, я полагаю, около 150 ящиков, на каждом из них надпись «Собственность Его Императорского Величества Николая II».

Заглянуть в ящики этого загадочного багажа антиквару не позволили. Но уже тогда они поразили его воображение, и по дороге из Бельмораля, голову Даниэля сверлил только один вопрос: «Что же в этих ящиках?»

Уже вернувшись в Париж, он вспомнил, что тогда, в 1917 году, король Англии Георг V отказал в убежище своему двоюродному брату Николаю II после его отречения от престола. Это был исторический факт, о котором все знали. Но никто не догадывался о том, что причиной отказа, возможно, стало именно прибытие багажа императора Николая II в Англию.

Много лет подряд, после той встречи с принцем мысль о багаже императора не давала покоя Даниэлю. После распада СССР он надеялся, что представители английской короны передадут содержимое ящиков России. Он ошибся.

Но ответ на свой вопрос, что же в ящиках, Даниэль все-таки получил.

Сенсацией конца 20-го века стало появление на аукционе «Сотбис» в Лондоне яиц Фаберже, которые принадлежали в свое время царской семье, а также диадемы русской императрицы Александры Федоровны, которая «вдруг» оказалась на голове английской королевы Елизаветы во время ее традиционных тронных выходов. Все эти изделия, как писали тогда газеты, были личной собственностью членов царской семьи и никем, кроме них, не могли быть вывезены за рубеж.

Тогда Даниэль понял, что это – сокровища из царского багажа, который он видел в Бельморале в далекие 70-е. Эти известия отчасти и подтолкнули его написать свою книгу, в которую он и вставил этот таинственный эпизод из своей жизни.

«Да, царские бриллианты приняли… семью нет», – с грустью подумал антиквар и, открыв первый экземпляр книги, поставил свой автограф…

Телефонный звонок разбудил меня под утро. Барышня-телефонистка ласковым тоном пропищала в трубку о добром утре и соединила меня с абонентом. Негромкий, вкрадчивый голос ротмистра Каверина выбил из меня остатки сна.