Владимир Нестерцов - В гостях у Папского Престола

–Ох, и набил я тогда свои карманы золотом, серебро вообще не считали, а жемчуг заряжали в ружья и стреляли по воронам, которые стаями сидели на деревьях. А один жолнер показал мне тайный ход в подземелье. Мы, взяв факелы, забрались туда, пытаясь найти спрятанные сокровища, но заплутали и еле вышли на свет. По пути мы наткнулись на два сундука. Думая, что там драгоценности, я взял свою саблю и с трудом вскрыл один из них. И что вы думаете, я там увидел? – и он обвел всех грозным взглядом. – А это оказались просто книги. Стоило их так прятать! Правда, обложки на них были из драгоценных камней. Вот я и взял две из них, уж больно они понравились мне своим окладом. И куда я их дел? – и он снова грозно посмотрел на присмиревших присутствующих. – А взял и просто подарил Папе Римскому, как мне подсказал ксендз. За это он мне выдал индульгенцию. Ты слышишь, магистр? Подарил! Так что, если будешь там в гостях, поинтересуйся, что в тех книгах было написано. Может, что-то полезное и для меня.

И он громко расхохотался.

–Интересно, – подумал я, – что же это за книги, которые были спрятаны так далеко? Действительно, хорошо было бы узнать их содержание. Простые книги так бы не прятали. А может, это книги византийской принцессы Софьи, которые она привезла с собой как приданое, или издания Ярослава Мудрого, в которых открываются все тайны мира? Слухи о них давно кружат везде. Говорят, в них сокрыты какие-то тайные знания. И многие искатели приключений под видом купцов и странников пытались их найти, но до сих пор никому не удавалось этого сделать. Может быть, и попытка «царя» Владислава осесть в Москве при помощи польских сабель и черкесов тоже была связана с этим? Ведь этот поход стоил больших денег, и он эти деньги получил. Но все закончилось крахом, остались только одни воспоминания, которыми при случае развлекают присутствующих такие участники этой авантюры, как пан Лащ. Книги – это очень интересно! Я прикоснулся к ним только тогда, когда начал учиться в коллегиуме. И то нам разрешали пользоваться ими при бдительном наблюдении профессора. Их было мало, и они хранились в отдельной комнате, запираемой на большой замок. То, что давало общение с ними, не поддавалось никакому сравнению. Главное – надо было научиться этому общению, найти свой путь, пропустить прочитанное через свое сознание, и тогда тебе открывались такие истины, о которых ты ранее даже и думать не мог.

Разглагольствования пана Лаща проходили под хруст костей и аппетитное чавканье сидевших рядом гостей, выбиравших в груде мяса кусочки повкуснее и побольше. Наконец, праздник чрева был закончен, и гости в сопровождении хозяев двинулись в зал, где раздавались звуки мазурки. Освободившиеся места моментально заняли слуги, которые, как саранча, стали подметать все то, что оставалось на столе. Пользуясь наступившей паузой, я подошел к бабушке и вручил ей свой подарок. Она, раскрыв его, мило улыбнулась и поцеловала меня в щеку, одновременно сунув тихонько что-то в руку и потрепав по щеке. А потом двинулась дальше. Раскрыв ладонь, я увидел мешочек из красной ткани, внутри которого лежало несколько золотых монет. Сунув подарок в карман, я двинулся вслед за остальными присутствующими, многие из которых, войдя в зал, присоединялись к танцующим. Танцевать я не умел, поэтому, постояв немного в углу и понаблюдав за весело кружащимися парами, потихоньку стал пробираться к выходу, решив, что моя миссия окончена, а завтра мне предстояло отправиться в путь, который вел меня в родной маеток, где все было до слез знакомо.

Глава III

Утром, распрощавшись с друзьями и собрав свои нехитрые пожитки, я двинулся к родным пенатам. Где пешком, а где на подводе, я через двое суток добрался домой. Встреча была радостной и очень бурной. Сбежались все, кто в это время был в доме. Особенно радовались мои наставники, с которыми я торжественно расцеловался, как требовал обычай. Ну а мать от радости не знала, куда меня посадить, и постоянно прижимала к себе. На стол я торжественно положил свой диплом, чтобы каждый мог рассмотреть этот документ, скрепленный сургучной печатью, а напротив висел мой помятый выпускной костюм. Занимательно, что на диплом смотрели с большим уважением, чем на меня, потому что это был документ с печатью.

Меня сразу отмыли от дорожной грязи и, накормив, уложили спать на мягкую перину. Это так расслабило, что я моментально уснул. К вечеру меня разбудил хриплый голос отца, прибывшего из Сечи. Выйдя, я увидел его сидевшим за столом и рассматривающим мой диплом.