Петр Добрянский - Дневник Ричарда Хоффа [litres самиздат]

– Генри сказал.

– И ты додумал в своей голове, что я воспользовался его помощью, чтобы подняться по карьерной лестнице?

– А что это не так?

– Ты кретин, раз думаешь так. Зачем мне было менять фамилию? Наверное, чтобы никто не знал о том, что я сын комиссара? Да и вообще большую часть жизни я прожил вдали от него в деревне.

– Я этого не знал. Мне показалось, что ты очередной сынок, всесильного папочки.

– Не думал он. Ладно, пошли, если не выполним задание, Генри с нас три шкуры сдерет.

– Пошли.

Через короткое время мы находились у дверей дома, в котором когда-то проживал барон Мэндфилд. Нам открыл пожилой мужчина, одетый во фрак и лицо его явно не выдавало улыбку.

– Да?

– Мы из департамента, пришли по поводу мистера Мэндфилда.

Дворецкий окинул нас взглядом.. После нашей стычки мы больше походил на пьяниц, с опухшим лицом, на котором были ссадины и с грязными и вымоченными в луже костюмами, нежели на инспекторов. – Нас прислал мистер Брайт, не обращайте внимания на наш внешний вид, мы упали с лестницы, когда шли к вам.

– Что ж, тогда заходите.

– Где труп мистера Мэндфилда?

– Он наверху в его кабинете, полиция еще не приходила, звонил мистер Брайт и сказал, что направит сюда своих людей, а после уже и полиция приедет.

– Разделимся или будем делать все вместе?

– Ты о чем Пит?

– Кто-то будет допрашивать, а кто-то пойдет в кабинет.

– Я думаю, что надо сделать все вместе. Есть вероятность, что если мы разделимся, то можем, что-нибудь упустить.

– Будь, по-твоему.

– Я вам не мешаю, господа? – обратился к нам дворецкий.

– Нет, мы бы задали вам пару вопросов? – Стив вытащил карандаш и небольшой блокнот из внутреннего кармана своего плаща.

– Задавайте.

– Как ваше имя? – начал я допрос.

– Саймон Смитерс.

– Вы давно работаете на мистера Мэндфилда, мистер Смитерс? – спросил Стив, записывая имя допрашиваемого.

– Достаточно давно, сэр.

– Сколько именно? – подхватил я.

– М-м-м, дайте подумать. Десять лет и семь месяцев было недавно.

– Понял, а как дано вы видели усопшего?

– Вчера. Я просил мистера Мэндфилда отпустить меня, моя жена попала в больницу. У нее диагностировали воспаление легких, и я попросил его отпустить меня к ней. Проведя всю ночь в больнице, я вернулся и застал мистера Мэндфилда, висящим на люстре.

– В доме есть еще слуги? – спросил Стив.

– В данный момент нет. Моя жена тоже служила мистеру Мэндфилду, но как я вам сказал ранее, сейчас она в больнице.

– Ясно. Как мистер Мэндфилд относился к вам?

– Господа, я понимаю, что вы хотите добраться до правды, но не стоит уличать меня в том, что я не делал, хотя бы до того момента как вы сами все не увидите.

– Мы вас не хотим обвинять в чем-то. Просто мой коллега проверяет все возможные варианты. – успокаивал я дворецкого.

– Пойдите и посмотрите на тело, а потом вы мне скажете, самоубийство это или нет. – Дворецкий ушел, указав на дверь кабинета, ему явно не понравился последний вопрос Стива.

– Генри мне рассказывал, что ты можешь выудить любую информацию, как я вижу, ты провел блестящую работу.

– Этот человек не станет врать, я все правильно сделал. По нему видно, что это сделал не он.

– И каким же образом, ты вывел такое предположение? – спросил я, начиная подниматься по лестнице.

– Мы сможем проверить был ли он в больнице или нет и по нему видно, что он переживает не за то, что его обвинят в убийстве, а за свою жену и свое будущее. Представь, сегодня он и его жена потеряли не только работу, но и крышу над головой.

– Ладно. Не знаю, как ты проводишь свой психоанализ, но остановимся пока на твоей версии. – я нажал на ручку двери ведущей в кабинет и в этот момент мне прилетел удар по почкам, от которого я чуть не упал. – Что за?!

– Еще два раза!

– Каких два раза?

– Ты ударил меня трижды, ты правда думал, что я тебе это спущу? – Стив улыбнулся и я ему в ответ. Не сказать, что мой напарник был слабаком, он хоть был и худым, но бил точно в цель и очень сильно. Короче говоря, в схватке с ним мне пришлось бы туго. – М-да. Веселая у него выдалась ночка.

Самое первое, что бросилось в глаза, это, конечно же, тело старика с высунутым синим языком наружу и такими же синими руками. Свисая на люстре, будучи обмотанным вокруг шеи веревкой, он слегка покачивался от задуваний сквозняка, пролетавшего сквозь оконные щели и пялился на нас своими почти вылезшими красными от разрыва капилляров глазами.

– Твою ж мать.