Хелен Тодд - Сумрачный город [litres]

Жизнью.

Она застыла, чувствуя, как гулко и часто бьется сердце. Убивать она была не готова, но, видимо, тот, кто с ней говорил, понял Джин-Рут иначе.

– Пройди по ступеням, а я свяжу тебя с бесконечным источником силы, если ты, конечно, попросишь об этом.

– Нет! – болезненно обронила Джин-Рут и закрыла глаза, пряча обжигающе горькие слезы.

Ошиблась, ошиблась, поддалась слабости, пошла на поводу… у кого? У незнакомца, который, вероятно, был тем самым демоном, запечатанным семью дверями.

Лицемерка! Обещала помочь, обещала Алану быть стойкой и сделать то, о чем ее просили. А сама повелась на мечты, которые никогда не станут явью. Предала, предала своих близких…

– Вот так просто отказываешься? Но ничего, как только откроешь дверь, поймешь, что за это ты заплатишь больше, чем за магию, которую я мог бы тебе дать.

– Мне не страшно, – сказала она, осознавая, что это самая большая ложь в ее жизни.

Не следовало забывать, не следовало верить в себя так, будто пара недель в больнице (где ты важна, хоть и занимаешься в основном бумагами) сможет скрыть слабость!

– Сделай, исполни обещанное, у нас не так много времени, – раздалось привычное и теперь успокаивающее шипение. – Первая дверь открыта, нам надо успеть распахнуть все, прежде чем демон выберется из тела Норда. Он чувствует вас, слышит и, увы, может с вами говорить.

– Я сделаю, – уверенно отозвалась Джин-Рут.

Она затаила дыхание и приложила ладонь к двери. Первые мгновения жжение в правой руке казалось чем-то неважным, едва ощутимым, но позже сменилось болью. Такой сильной, что хотелось оторвать руку, сдаться. Вот только позволить себе новую ошибку не могла.

Отдать, чтобы стать свободной навсегда.

Глотая непрошеные слезы, Джин-Рут стойко ждала, пока из нее выйдет вся магия. Это ощущение не спутать ни с каким другим. Ее страх стал реальностью.

Платой за открытие двери стали зеркальный знак и остатки ее силы.

Это был конец.

Не таким Джин-Рут видела свое будущее, не об этом мечтала. Но сейчас, зная, чем пришлось бы заплатить за предложенную демоном проклятую магию, понимала – ни на миг нельзя вернуть прошлое. А было бы можно, то она ничего не меняла бы.

Ее свобода – горечь.

Зато она жива, жива, жива, жива…

Будто пребывая в забвении, Джин-Рут толкнула дверь. Сквозь пелену слез видела чей-то силуэт, но в груди так больно стучало сердце, что происходящее стало неважным.

– Я свободна, – надломленным голосом сказала Джин-Рут. – Прежде всего от себя.

Ей нужно отпустить все, отпустить. Именно поэтому на миловидном лице появилась неуверенная улыбка. Отныне жизнь начнется с чистого листа. Без магии, без тягостей, которые всегда плечом к плечу шли вместе с ней.

Темнота магического тоннеля навевала воспоминания о широком коридоре со статуями. Том самом, в котором они с Аннетт нашли его ключ. Теперь в таком же холодном и неуютном месте надо было оставить свой трофей.

Он, не дожидаясь подсказок, поместил ключ в замок, повернул несколько раз и замер. Слишком тихо…

– Все верно, все верно, осталось только коснуться двери после дверного молотка и толкнуть ее, открыть, позволяя следующему ведьмаку расплатиться с барьером. – Змеиное шипение источника (в этом Николас был уверен) прозвучало совсем недалеко, словно его обладатель стоял за спиной.

– Расплатиться? – глухо переспросил Ник.

Он ведь ничего не покупает, а исполняет свой долг. Какая плата?

– В вас мы поместили что-то, что никогда не принадлежало вам. И теперь это нужно вернуть в дверь, так она и откроется…

– А ключ? – хмуро уточнил Николас.

– Ключ служит частью защиты. Если бы все было так просто, проклятые сделали бы это за вас, но никто, никто не смог. – Шипение отвечало медленно, будто растягивало время… или ему кто-то мешал.

– Вот, значит, как…

Николас сделал пружинистый шаг назад, обернулся и, убедившись, что за ним только распахнутые двери и темнота, угрожающе посмотрел на чудовище. В его зубах было кольцо, судя по всему, именно за него и нужно было открывать дверь.

В висках стучала кровь. Что-то подсказывало, что за этой преградой его кошмар. На мгновение Николас засомневался, но взял себя в руки. И, как было велено, схватился за металл, позабыв, что сначала должен был коснуться двери и отдать то, что никогда ему не принадлежало.

– Ошибся! Как и всегда ошибался в самый нужный момент, – с насмешкой произнесла тень.

Николас перестал дышать. Он оказался в чертовом Зазеркальном мире! Его холод ни на что не похож. Пустота, серость, слоняющиеся призраки… Невозможно было найти место, которого он боялся больше, чем мир неупокоенных. Он не вызывал ничего, кроме страха, который хоть и удавалось преодолеть, но все равно подло оставался под кожей и будоражил сознание.