Борис Ярне - Мария

Генриху стало не по себе.

– Уж не врешь ли?

Грета перекрестилась.

– Правду говорю. А я одна осталась на ногах стоять. Только я за хозяйством нынче следить могу, еще вчера батюшка здоров был.

– Покажи, живешь где? – спросил Генрих.

– Самый первый дом в деревне, как отсюда идти.

– Провожу тебя.

– Что вы, господин, сама я, не дай бог, увидит кто! Я, да с господином иду, не хочу я, чтоб обо мне худо думали, что и я ведьма какая. Прощайте, господин. Берегитесь госпожи нашей.

Девушка убежала. Генрих оседлал коня и тронулся в сторону дома. Проезжая мимо деревни, куда убежала девушка, он вдруг остановился, начал оглядываться по сторонам и обнаружил три дерева, растущие недалеко от деревни. Подъехав к ним, он спрыгнул с коня, привязал его к дереву, и пешком вернулся к замку.

Совсем стемнело. Генрих видел, как погасли все окна в замке. Округа погрузилась во тьму. Через какое-то время Генрих стал мерзнуть. Заморосил дождь. Закутавшись в плащ, он укрылся под тем самым навесом, где ждала его Грета. Нащупав валявшийся рядом пень, он подкатил его к краю навеса, так, чтобы был виден выход из замка, и, устроившись, принялся наблюдать.

Тишина, только еле слышно капал дождь. Прошел час, другой. У Генриха начали слипаться глаза. Он встал, походил взад-вперед, снова сел. Снова начали слипаться глаза. Ночь дошла до своей середины, начав движение к утру. Генрих сидел.

«А с чего я вдруг решил поверить этой девчонке? Что я делаю? Как я мог усомниться в моей Агнессе? Прости меня господи».

Генрих выбрался из убежища и пошел искать своего коня. С трудом в темноте найдя его, он вскочил в седло и тронулся в путь, надеясь на инстинкт своего благородного животного. К утру он был уже дома. О происшествии он решил ничего Агнессе не рассказывать, а девушку ту как-нибудь найти, да пожурить.

– Витя, что ты какой день, как не в своей тарелке? – спрашивала мать.

– Мама, все хорошо, к отпуску готовлюсь, – отвечал Виктор.

– А ну, посмотри на меня?

– Что, мама?

– У тебя синяки под глазами. Ты опять не спал.

– Спал.

– Но, что-то тебя тревожит. Опять сны. И ты так и не сказал, что с тобой произошло на днях, пришел, как побитый. Витя, что происходит?

– Мама! Мне двадцать пять лет. Я взрослый мужчина, и со своими проблемами разберусь сам. Спасибо за участие, но сейчас не тот случай.

– То есть, проблемы все же есть?

– Я бы не стал назвать это проблемами. Это, скорее невыясненные обстоятельства, но это мои дела.

– Ты к врачу собираешься?

– Со мной все в порядке.

– Что тебя так беспокоит?

– Мама!

– Ты влюбился?

– Ну, мама, что ты такое… – Виктор запнулся.

– Влюбился, – улыбаясь, произнесла мать. – Так бы сразу и сказал, а то, я сам разберусь. Когда познакомишь?

– Мама!

– Все, все, я больше тебе не беспокою. Удачи, сынок, если что, я всегда готова тебя выслушать. Но, лучше бы ты нас познакомил. Всё, всё…

После случая с нападением американцев, а также после встречи с Лораном Дюбуа, Виктор решил выяснить все сам, не прибегая к помощи сотрудника «Интерпола». Он хотел задать прямой вопрос самой Марии, как только она вернется. Пока же он изучал ту страны, куда отправилась Мария, ту, что на карте показал ему Дюбуа. Он перечитал все статьи и новости, что нашел о ней в «Интернете».

«Что ей там может быть интересно? Страна, как страна, ничем не отличающаяся от стран соседних. Поддерживает дружеские отношения с нами, стремится и к дальнейшему сотрудничеству. Именно с нами! И только с нами. В этом загвоздка? Американцы были чем-то недовольны. Значит она не их лагеря. Боже! Лагерей всего два, ну, по большому счету. Мы и Запад. Боже, она из третьего лагеря? Но тогда страна не подходит. На кого она может работать? Стоп, если она плотно общается с нашими силовыми структурами, значит она за нас? Тогда, причем тут французский «Интерпол» с обвинениями в махинациях по всему миру. Это она… для нас. Нет, что-то тут не так. В опасности я, как сказал Дюбуа. Только по той причине, что я рядом и могу быть задет огнем. Это единственное, чего мне стоит опасаться. Как в случае с американцами. Что мне делать? Ведь, черт возьми, я влюблен в нее, все остальное не имеет значения. И зачем я копаю? Дождусь ее».

В Воскресение Артур Карлович вез Марию из аэропорта в отель. Мария молчала.

– Что там было? – спросил Артур Карлович.

– Ничего интересного, все, как всегда, – нехотя отвечала Мария. – Через два-три дня, страну будет не узнать, а через пару недель там вполне вероятно установится другой режим.