Борис Ярне - Мария

– Ваши предложения?

– Исправить допущенную в предыдущей операции ошибку.

– Выполнять.

– Есть, сэр!

– Товарищ полковник, – говорил по телефону Сонин, – могу я к вам зайти? Дело касается задания, которое вы мне давали.

– Живо ко мне!

Войдя в кабинет полковника Железнова, Сонин подошел и положил на стол распечатанную черно-белую фотографию.

– Я перерыл все архивы, – оправдывался Сонин, – но это первое фото, где обнаружилось наибольшее совпадение по внешним призракам. Прошу прощения, но я не знаю, как это объяснить. Я сразу к вам.

Железнов надел очки и взглянул на фотографию.

– Вот она, – указал Сонин.

– Ага, очень даже похожа! Ну, да, точно, это она! – радостно воскликнул Железнов. – А что не в цвете? А что это?

– Прошу прощения, товарищ полковник.

– Что ты заладил! Когда сделана фотография, черт возьми? А кто это рядом с ней?

– Устинов, – еле слышно произнес Сонин.

– Кто?

– Дмитрий Федорович Устинов, – заикаясь, проговорил Сонин.

– Кто это?

– Министр обороны СССР.

Железнов поднял глаза и пристально посмотрел на Сонина, потом снова вернулся к фотографии, наклонившись к ней и глядя почти в упор.

– Фото сделано двенадцатого декабря 1979 года, после заседания Политбюро, – совсем упавшим голосом произнес Сонин.

– Ты… это… Ты за кого меня… – Железнов терял дар речи. – Что это? Какое заседание Политбюро?

– Я проверил, это заседание, на котором было принято решение о вводе советских войск в Афганистан.

– Сонин, ты дурак?

– Не могу знать, товарищ полковник!

– Дай бог, ее родители явились на свет к тому времени! Пошел вон! Иди работай дальше, и чтобы без этих… без… вон отсюда!

Сегодня шла ты одиноко,

Я не видал твоих чудес.

Там, над горой твоей высокой,

Зубчатый простирался лес.

И этот лес, сомкнутый тесно,

И эти горные пути

Мешали слиться с неизвестным,

Твоей лазурью процвести…

– Я считаю, стихи каким-то образом очищают нас, делают добрее, собраннее, что ли. – Виктор рассмеялся. – Я в детстве много перечитал, особенно Блока. Блок, мне кажется, в Москве не звучит. Это какое-то питерское создание.

Виктор с Марией прогуливались по набережной реки Яузы. Выслушав, Мария задумалась, глядя на воду.

– А почему ты прочитал именно эти стихи?– спросила она.

– Сам не знаю, это первое, что пришло в голову.

– Забавно так.

– Ты о чем, Маша?

– Просто, создалось такое ощущение, что ты следишь за мной. Не следишь, а чувствуешь, что я делаю или…

– Я за тобой?

– Ну, да… я не смогу объяснить, но

– Не бери в голову. Витя, расслабься. У тебя этого никак не получается. Договорились, если окажемся в Питере, с тебя Блок.

– Безоговорочно… Ты еще не определилась с самим Питером?

– Буквально неделя мне нужна. У тебя же и отпуск только через неделю начнется.

– Да, там и решим.

– Интересно.

– Ты о чем?

– Да я все о стихах. Ладно. – Мария рассмеялась. – Что-то они меня… понравились они мне.

Стихи, прочитанные Виктором, поселили в ней непонятную тревогу. Ее смущало две вещи: та тревога, что поселили стихи, и сам факт, что в ней поселилась тревога.

– У тебя ощущение, что я слежу за тобой? – вдруг спросил Виктор.

– Не в буквальном смысле. Как бы это сказать? Ты будто стараешься меня прочитать, как стихи. Причем, бессознательно, сам того не подозревая.

– Во снах?

– Может, и во снах.

Мария держала Виктору под руку. Все предыдущие встречи, проходившие в ресторанах, не давали возможности в полной мере ощутить прикосновение друг к другу, а сейчас они гуляли весь вечер, и Виктора щемила приятная истома, ему было настолько сладко, что он тут же выбросил из головы встречу с сотрудником «Интерпола». Но слова Марии о том, что он за ней следит, сразу вызвали у него желание рассказать о произошедшем накануне. Вот только, с чего начать, он не знал.

Уже темнело, когда они проходили по Головинской набережной мимо Лефортовского парка. С одной стороны текла река, с другой зеленел пруд.

– Может, зайдем в парк? – предложил Виктор. – Ты не устала?

– Нет, не устала. Ты хочешь в парк?

– Я предложил. Могли бы присесть, если ты устала.

Мария улыбнулась.

– Так ты хочешь в парк? – снова спросила она.

Виктор рассмеялся.

– Нет, но если ты устала…

– Я поняла, – также смеясь, говорила Мария. – А что ты хочешь?

– Я? – Виктор задумался и вдруг произнес: – Я хочу тебя поцеловать.

Мария изменилась в лице, прижалась к Виктору и направила его дальше по набережной, отвернувшись к реке.