Борис Ярне - Мария

– Агнесса, вы рассуждаете, как император.

– Отец меня многому научил, – сказала Агнесса. – Я была его единственным ребенком. Мать умерла рано, вскоре после моего рождения… Вы скучаете по отцу? – вдруг спросила она. – Я слышала, до того, как преставиться, он долгое время был не в себе.

– Да, умер он задолго до своей настоящей смерти. Я не знаю, как это сказать. И я… я его очень плохо знал. Он всю жизнь провел на войне.

– Я вам сочувствую, – грустно произнесла Агнесса.

– Не будем об этом. Скажите, как вам живется у графа?

– Дядюшка очень плох. Я стараюсь заботиться о нем. Замок его… не назвала бы я его замком. У моего отца было совсем по-другому. А знаете, барон, на что я обратила внимание. На ваш замок. Он, конечно, не сравниться с замком герцога, но он один из лучших здесь. При том, что многим вашим рыцарям приходится туго, и они вынуждены вести жизнь простых крестьян, вам очень повезло с батюшкой, что бы о нем не говорили. Думаю, он был достойным защитником Христа.

Генрих заворожено слушал Агнессу. Ему на миг показалось, что она читает его мысли. Как, находясь здесь не более недели, она могла все обо всем узнать, да еще сделать такие меткие выводы? Она настолько умна и проницательна?

– Вы меня поражаете, Агнесса! – Генрих не смог сдержаться, не смотря на то, что многое из сказанного Агнессой его откровенно коробило. Более того, если бы он услышал нечто подобное от мужчины, то счел бы это оскорблением. Но он об этом старался не думать, а глядя на прекрасное лицо попутчицы, и будучи плененным ее взглядом, и вовсе принимал ее слова с восхищением. Он был околдован.

– Простите меня, борон, если я вас чем-то обидела, – нежно произнесла она, словно прочитав мысли Генриха, – порой я настолько откровенна, что мне самой становится после неудобно от того, что я говорила. Это все мой батюшка со своей прямотой. Вы не обиделись?

– Что вы, Агнесса, как вы можете меня обидеть? – воскликнул Генрих. – Одно ваше присутствие окрыляет меня. Вы просто ангел! Признаюсь, такой красоты я не видывал никогда. Вы чудо. Где вы были раньше? – Генрих не мог остановиться. «Боже, что на меня нашло?»

– Смотрите не утопите меня в похвалах! – смеясь, заметила Агнесса. – Я могу привыкнуть.

– Боюсь, я не могу вам этого обещать, – заявил Генрих.

Прибыли они в город как раз к окончанию собрания. Как не странно, исчезновение Генриха никто не заметил. Самого же Генриха сразу по прибытию в город стала преследовать мысль о колдовстве.

«Почему только сейчас? – думал он. – Я был слишком сражен встречей с лесным воином, а после убит наповал очарованием Агнессы? Или же это не колдовство, а божья милость? Как мне быть? Я схожу с ума, как мой отец?»

Но все подобные мысли, блуждавшие в голове Генриха, пока он бродил по замку герцога среди других рыцарей и знати, были отметены в сторону сразу же, как он снова встретил Агнессу, ведущую под руку своего дядю.

– Слышал, вы познакомились с моей племянницей, барон? – тут же спросил граф. – Она чудесна. Думаю, вы это успели заметить.

– Да, – признался Генрих, – у нас было время…

– Какое-то мгновение, дядюшка, – перебила его Агнесса, – я только оказалось здесь, и сразу же столкнулась с бароном. Я прочла в его глазах истинное благородство. Я хотела бы предложить ему проводить нас. Вы не против, барон?

– Я? Конечно… – Генрих был крайне удивлен тому, как легко Агнесса встала на его защиту, даже не выпытывая у него, как и что с ним произошло.

– Вы не возражаете, дядюшка? – обратилась Агнесса к графу.

– Ни в коем случае. Все, что пожелаешь, девочка моя.

– Барон, вы нашли вашу лошадь? – спросила Агнесса.

– Я мигом! – воскликнул Генрих.

Он был действительно окрылен. Этот взгляд! Эти черные глаза! Кровь стучала в его висках, заглушая стук сердца, его била сладкая дрожь. Прошло каких-то полдня!

Генрих был влюблен. Он был впервые влюблен по-настоящему!

Выйдя из метро, Виктор не пошел домой, а принялся бродить по городу, непроизвольно прокручивая в голове встречу с Марией. Он воспроизводил в голове весь свой разговор с ней, все ее слова, ее движения, взгляды, то, как она встала и направилась в сторону шоссе, ее походку, ее исчезновение из поля зрения. Ее глаза! Эти прекрасные черные глаза! Постепенно Виктор начал тонуть в каком-то неведомом ранее для него чувстве. Что-то волшебное, восхитительное, загадочное и… опасное. Виктор бродил до тех пор, пока не стемнело. Лишь тогда он вспомнил о существовании времени.