Роберт Маккаммон - Ваал. Неисповедимый путь

— Я? — Уэйн поднял взгляд от шахматной доски. — Почему?

— Потому что на свете есть два величайших ужаса: Болезнь и Смерть. Ты знаешь, сколько миллионов бактерий населяет человеческий организм? Сколько из них внезапно может стать смертельно опасными и начать высасывать соки из человеческих тканей? Ты знаешь, как хрупок человеческий организм, Уэйн?

— Да, сэр.

— Твой ход.

Юноша начал изучать лежащую перед ним доску из слоновой кости. Он пошел слоном, не имея в голове никакой идеи, кроме как съесть одну из черных ладей Крипсина.

— Ты уже забыл то, что я говорил тебе, — заметил Крипсин. — Ты должен научиться смотреть на пять ходов вперед.

Он протянул руку и съел своей второй ладьей последнего слона Уэйна. Лицо его при этом сияло, как раздутая белая луна.

— Почему вы так живете? — спросил Уэйн. — Почему не выходите наружу?

— Почему же, иногда выхожу. Когда у меня намечена какая-то поездка. Сорок девять секунд от двери до лимузина. Сорок шесть от лимузина до самолета. Неужели ты не понимаешь, что плавает в воздухе? Каждая эпидемия чумы, которая свирепствовала в городах и странах, кося сотни, тысячи людей, начиналась с маленького микроорганизма. Паразита, который выделился при чихании или прицепился к мухе, когда та залезала в крысиную нору. — Он наклонился к Уэйну, и его глаза расширились. — Желтая лихорадка. Тиф. Холера. Малярия. Черная чума. Сифилис. Кровяные нематоды и черви могут инфицировать человека и убить его. Бациллы бубонной чумы могут дремать столетиями, а затем неожиданно истребить полмира. — На черепе Крипсина засверкали маленькие капли пота. — Болезнь, — прошептал он. — Она окружает нас. Она притаилась за этими стенами, прижалась к ним и пытается проникнуть внутрь.

— Но... на такие вещи у людей давно выработался иммунитет... Существуют прививки, — возразил Уэйн.

— Никакого иммунитета не существует! — Крипсин почти кричал. Его губы несколько секунд беззвучно шевелились. — Степень сопротивляемости росла и падала; болезни менялись, вирусы мутировали и размножались. В 1898 году бубонная чума убила в Бомбее шесть миллионов жителей; 1900 году она появилась в Сан-Франциско; бактерии, аналогичные чумным, были обнаружены у земляной белки. Ты понимаешь? Они ждали. Каждый год в Соединенных Штатах регистрируются случаи заболевания проказой. В 1948-м в Штатах чуть не разразилась эпидемия оспы. Болезнь все еще здесь! Кроме того, появились новые бактерии, новые паразиты, которые эволюционировали все это время!

— Если болезни поставить под контроль, то и смерть окажется под контролем, — предложил Крипсин. — Какую силу должен иметь человек, чтобы... не бояться. Эта сила сделает его подобным Богу!

— Я не знаю. Я... никогда не думал об этом с такой точки зрения.

Уэйн взглянул в обрюзгшее лицо Крипсина. Глаза толстяка напоминали бездонные черные омуты, а поры на коже были размером с блюдца. Его лицо, казалось, заполнило всю комнату. По телу Уэйна разлилось тепло и ощущение безопасности. Он знал, что, несмотря на кошмары, посылаемые ему этой женщиной-колдуньей, она не может до него добраться. Ничто не сможет добраться до него: ни обязанности, ни страхи, ни какие-либо болезни.

Крипсин вылез из кресла с ворчанием гиппопотама, выныривающего из черной воды. Он неуклюже подошел к кровати, отодвинул пластиковую занавеску и нажал пару кнопок на пульте управления. В тот же миг на трех видеоэкранах появилось изображение. Уэйн искоса взглянул на них и хмыкнул. Это были видеозаписи его телевизионного шоу, и на всех трех экранах он касался людей, стоящих в очереди Исцеления.

— Я смотрю на это снова и снова, — сказал толстяк, — и надеюсь, что вижу правду. Если это так, то ты единственный человек на Земле, который может сделать для меня то, что я хочу. — Он повернулся к Уэйну. — Мой бизнес — комплексный, требующий много внимания. Я владею компаниями от Лос-Анджелеса до Нью-Йорка плюс компании в других странах. Для управления ими я пользуюсь телефоном. Люди делают все, чтобы стать ближе ко мне. Однако мне пятьдесят пять лет, мне везде мерещатся болезни, и я чувствую, что дела ускользают у меня из рук. Я не хочу, чтобы это произошло, Уэйн. Я перенесусь в Рай или в Ад, оставив дела такими, как они есть. — Его черные глаза загорелись. — Я хочу отвести от себя смерть.

Уэйн смотрел на свои руки, лежащие на коленях. Голос Крипсина эхом отдавался в его голове, будто он сидел в огромном кафедральном соборе. Юноша вспомнил, как отец говорил ему, чтобы он хорошенько прислушивался к тому, что говорит ему мистер Крипсин — мудрый справедливый человек.