Роберт Маккаммон - Ваал. Неисповедимый путь

Уэйн завязал халат и посмотрел на Ходжеса.

— Отец сказал, что я должен доверять мистеру Крипсину. Я хочу остаться здесь еще ненадолго. А если вы хотите уехать, пожалуйста, вы свободны.

Ходжес увидел, что глаза юноши затуманены. Он понял, что Уэйну отказывает чувство реальности... И что это за успокоительное дает ему мистер Крипсин?

— Я умоляю тебя, — прошептал Джордж. — Поехали домой.

— Джим Кумбс возьмет меня завтра на «Челленджер», — ответил Уэйн. — Он говорит, я могу научиться летать на нем. Это совершенно безопасно.

— Но как же «Поход»?

Уэйн покачал головой.

— Я устал, Джордж. У меня все болит. Я сам «Поход», и куда еду я, туда едет и «Поход». Разве это не так? — Он взглянул на Брэгга.

Улыбка адвоката была вымученной и натянутой.

— Конечно. Как скажешь, Уэйн. Я за тебя на все сто.

— Вам не стоило беспокоиться, джентльмены. — Найлз взял юношу за локоть и направился к двери. — Я послежу за Уэйном.

Неожиданно лицо Джорджа Ходжеса покраснело, он пересек комнату и схватил Найлза за плечо.

— Послушайте, вы...

Найлз молниеносно развернулся, и в горло Ходжеса уткнулись два жестких пальца. Ходжес почувствовал короткую ослепляющую боль, от которой у него подогнулись колени. Через сотую долю секунды рука Найлза снова спокойно висела вдоль тела. В его белесых глазах мелькнул тусклый огонек. Ходжес закашлялся и отшатнулся.

— Извините, — сказал Найлз, — но вы никогда не должны касаться меня таким образом.

— Вы... вы пытались убить меня! — прохрипел Ходжес. — У меня есть свидетели! Клянусь Богом, я привлеку вас за все, что вы натворили! Я уезжаю сейчас же! — Он вышел из комнаты, прижимая ладони к горлу.

Найлз посмотрел на Брэгга.

— Урезоньте вашего друга, мистер Брэгг. Ему не выйти из дома ночью, потому что двери и окна заперты гидравлически. Я поступил грубо, но я извиняюсь.

— О... конечно. Не беспокойтесь. Я имею в виду... Джордж немного расстроен...

— Точно. Поэтому успокойте его. Поговорим завтра утром.

— Хорошо, — согласился Брэгг и выдавил из себя слабую улыбку.

Август Крипсин сидел в своей спальне этажом выше, в другом крыле дома. Когда Уэйн впервые увидел эту комнату, она напомнила ему больничную палату: стены были белыми, а потолок разрисован под голубое небо с белыми облаками. Вся обстановка состояла из софы, кофейного столика и нескольких кожаных кресел. Пол покрывали персидские ковры, а торшеры излучали мягкий золотистый свет. Большая кровать, снабженная пультом управления освещением, влажностью и температурой и оснащенная несколькими маленькими телевизионными экранами, была со всех сторон закрыта пластиковой занавеской. Рядом с кроватью стоял кислородный баллон.

Шахматная доска лежала на длинном кофейном столике тикового дерева, там, где ее оставили прошлой ночью. Крипсин, одетый в длинный белый халат, сидел рядом с ней. Когда Найлз ввел в комнату Уэйна, он оценивал варианты продолжения партии. На Крипсине были надеты тапочки и хирургические перчатки. Его тело покоилось в специальном кресле.

— Опять кошмар? — спросил он Уэйна, когда Найлз вышел.

— Да, сэр.

— Присаживайся. Давай продолжим игру.

Уэйн пододвинул себе кресло. Крипсин учил его основам игры; Уэйн безнадежно проигрывал, однако кони, пешки, ладьи и все прочее отвлекали его от кошмаров.

— Они были настолько реальны, да? — спросил Крипсин. — Я думаю, что кошмары более... реальны, чем обычные сны. — Он указал на две пилюли, белую и красную, и на чашку травяного чая, которая стояла напротив Уэйна.

Уэйн без колебаний проглотил пилюли и запил их чаем. Лекарства помогали ему расслабиться, помогали уменьшить мучительную головную боль. Под утро он засыпал и знал, что ему будут сниться только прекрасные сны, в которых он снова превращался в маленького мальчика и играл с Тоби. В этих навеянных лекарствами снах все было безмятежным и счастливым, и Зло не могло найти его.

— Маленький человек боится малопонятных вещей, и только человек с сильным характером чувствует настоящий ужас. Я наслаждаюсь нашими беседами, Уэйн. А ты?

Уэйн кивнул. Он уже почувствовал себя лучше. Сознание прояснилось, затхлые сети страха растаяли. Еще немного, и он засмеется, как маленький мальчик, тревога и ответственность исчезнут, как плохие сны.

— О человеке можно судить по тому, чего он боится, — сказал Крипсин. — И страх может быть орудием, большой рукояткой, с помощью которой можно заставить мир вращаться в любом направлении. Ты лучше других людей должен знать силу страха.