Роберт Маккаммон - Ваал. Неисповедимый путь

— Возможно, но...

— Ты целитель, сынок. Живой чудодейственный целитель! — Он обнял сына за плечи. — В тебе есть сила, которая должна служить вполне определенной цели. Черил и ее родители ждут внизу. Что им передать?

— Я... Я сделал это, потому что очень любил Тоби. А эту Черил я даже не знаю!

Фальконер наклонился к нему и понизил голос.

— Сделай это, потому что любишь меня.

Мистер Гнатт положил дочку на бок на простыню, расстеленную на обеденном столе. Черил задрожала и схватилась за руку матери, когда Уэйн склонился над ней, не зная, что предпринять. Фальконер ободряюще кивнул ему; Кемми, не в силах следить за происходящим, вышла из гостиной и села на ступеньки террасы, дожидаясь окончания процедуры. Когда Уэйн наконец коснулся ноги девочки, он закрыл глаза, в его висках застучала кровь, и он принялся растирать круглые холодные колени больной. Девочка глядела в потолок и что-то тихо шептала.

Это продолжалось около часа, пока лицо Уэйна не заблестело от пота, а руки не перестали слушаться. Родители Черил, не говоря ни слова, отнесли дочку в грузовик. Уэйн стоял на террасе, пока «форд» не скрылся за поворотом; встретившись глазами с отцом, он разразился рыданиями и убежал наверх в свою комнату.

Фальконер вернулся к себе в кабинет, закрыл двойную, обитую дубом дверь и сел за письменный стол, буравя столешницу взглядом. Затем для восстановления бодрости духа он решил обратиться к Библии, каждая страница которой была для него откровением. Он наугад открыл тринадцатую главу Евангелия от Матфея на речи Христа о семенах, посеянных на камнях, в сорняках и на плодородной почве, медленно прочитал три страницы и наконец уловил суть послания. Оно оглушило его как удар молнии. «Конечно! — подумал Фальконер и почувствовал странное возбуждение. — Поскольку слово Божье доходит не до всех, то же самое происходит и с чудесами!» Если Черил не исцелилась, значит, ее родители недостаточно верят или они ужасные грешники, стоящие слишком далеко от света. Проблема не в Уэйне, а в девочке либо в ее родителях!» Он уже хотел пойти и поговорить с Уэйном, как вдруг зазвонил телефон.

Это был мистер Гнатт, звонивший с бензоколонки «Тексако», расположенной на другом конце города. По дороге Черил неожиданно начала дрожать и говорить, что плохо себя чувствует, поэтому они завернули на бензоколонку. Миссис Гнатт отнесла дочку в туалет, где ее сразу же вырвало. Неожиданно девочка закричала, что чувствует, как в ее ногах течет кровь, и испуганная мать поставила ее на пол. Черил упала, но затем поднялась и сама добралась до грузовика, где отец подхватил ее на руки и стал кричать о том, как Уэйн Фальконер исцелил его дочь.

Три дня спустя в «Крестовый поход Фальконера» пришло письмо от Гнаттов, внутри которого лежал завернутый в тонкую оберточную бумагу десятидолларовый банкнот. Спустя некоторое время телефонные звонки и письма понеслись селевым потоком, и Фальконер решил, что ему пора передать сыну все, что он знает о публичных выступлениях и о том, как надо управлять толпой, зажигая в сердцах грешников любовь к Господу. Мальчик обладал врожденным талантом артиста, и в последнюю минуту Фальконер добавил на свои рекламные плакаты имя Уэйна.

Фальконер встал с постели, стараясь не потревожить Кемми, прошел через холл к комнате Уэйна и осторожно приоткрыл дверь. Слабые лучики восходящего солнца отражались на фюзеляжах разнокалиберных моделей самолетов — «Б-52», пары «Хеллкетов» морского базирования, английского «Спада», «Констеллейшн» и других, — свисающих на нитях с потолка.

Уэйн сидел на стуле около окна. Легкий утренний ветерок колыхал занавески. За окном расстилались луга тридцатишестиакрового поместья Фальконера.

— Уэйн. — Мальчик резко обернулся. — Что-то ты рано сегодня проснулся, а? — Фальконер вошел в комнату пригнувшись, чтобы не задеть зеленый «Спитфаэр».

— Да, сэр. Мне надо кое-что обдумать.

— И это «кое-что» так важно, что нужно недосыпать? Ты же знаешь, сегодня вечером нас ждут в Декатуре. — Он зевнул и потянулся, предчувствуя долгую дорогу. — О чем же ты думал?

— Я думал о том, что случилось в Готорне, папа. Я думал о том мальчике и его маме.

— Да? — Фальконер взъерошил волосы рукой и присел на кровать, откуда ему было видно лицо Уэйна. — Ты слышал, что о них рассказывали. Они — странные люди, а эта женщина пришла на проповедь исключительно для того, чтобы спровоцировать скандал. Но это не должно тебя волновать.