Роберт Маккаммон - Ваал. Неисповедимый путь

Через несколько минут Рамона и Джон вышли на террасу. Джон облачился в старый коричневый костюм и слегка желтоватую рубашку, на шее у него красовался черный бант. В руке он сжимал потрепанную Библию.

На Рамоне были темно-синее платье и белая шаль. Ее волосы свободно спадали по спине. Она согласилась пойти не из-за евангелиста и не из-за того, чтобы успокоить Джона, а потому, что слишком давно не выходила из дома; она хотела увидеть людей, хотя знала, что, увидев ее, люди вряд ли будут прыгать от радости.

Сегодня Рамона решила держать себя в руках. Если она увидит черную ауру, то отвернется, но скорей всего она ничего не увидит, и все будет великолепно.

— Готов, парень? — обратился Джон к сыну. — Тогда вперед!

Они сели в автомобиль и поехали прочь от дома. «Не хочу видеть это сегодня, — подумала Рамона, и ее ладони покрылись потом. — Нет, лучше не видеть это никогда...»

Легковые автомобили и грузовики заполнили все пространство вокруг огромной палатки, и длинная вереница автомобилей стояла в ожидании под длинным транспарантом, который гласил: «СЕГОДНЯ ПРОПОВЕДЬ! ПРИГЛАШАЮТСЯ ВСЕ ЖЕЛАЮЩИЕ!» Люди с фонариками указывали водителям место для стоянки, и Джон увидел, как подъехали полные людей школьные автобусы. Рядом с палаткой, отделенный от стоянки козлами для пилки дров, стоял блестящий серебристый трейлер. Воздух наполняли пыль и многочисленные голоса. Джон услышал, как поскрипывает транспарант, когда они проезжали под ним, чтобы вырулить на поле.

Человек с фонариком заглянул в кабину и улыбнулся.

— Добрый вечер, братья. Поворачивайте направо и следуйте вон за тем мужчиной, который укажет вам место парковки. — Он приподнял ведро, полное мелочи. — Четвертак за стоянку, пожалуйста.

— Четвертак? Но... это же общественное поле.

Человек потряс ведро, и монеты внутри зазвенели.

— Только не сегодня, парень.

Джон покопался в карманах и извлек пятнадцатицентовую монету. Рамона открыла кошелек, нашла десятицентовик и отдала его мужу. Место для стоянки нашлось в дальнем конце поля между двумя школьными автобусами, и пока они прошли пятьдесят ярдов до входа в палатку, их тщательно выглаженная одежда покрылась слоем пыли. Когда они переступили полог палатки, Джон взял Билли за руку.

Внутри палатки собралось столько людей, сколько Джон еще ни разу не видел, и народ все прибывал и прибывал, быстро заполняя деревянные раскладные стулья, установленные вокруг большой возвышающейся платформы. От висящих под высоким потолком ламп, закрытых плафонами, струился золотистый свет. Возбужденный, но сдержанный гул голосов перекрывался звуками церковного органа, исполнявшего «Старый тяжкий крест». Музыка разносилась из двух мощных динамиков, расположенных по обеим сторонам платформы. Над платформой висели американский флаг и звезды Конфедерации, причем «Старая Слава» выше, чем его соперник. К Крикморам подошел швейцар в белом сюртуке и галстуке-бабочке, чтобы помочь им найти свободные места, и Джон попросил его устроить их как можно ближе к платформе.

Пока они шли по узкому проходу между рядами, Джон с беспокойством ловил недобрые взгляды, направленные на Рамону. По ряду пожилых матрон, составляющих «Общество Доркас», прокатился шепот, они даже отложили свои рукоделья, чтобы было удобнее сплетничать. Джон почувствовал, что краснеет, и пожалел о том, что принудил жену поехать вместе с ними, хотя, с другой стороны, он и не рассчитывал, что ему удастся ее уломать. Он оглянулся и увидел, что Рамона идет прямо, с высоко поднятой головой. Заметив три свободных стула гораздо дальше от платформы, чем ему хотелось бы, Джон не выдержал и сказал швейцару:

— Вот здесь будет хорошо.

За пять минут до начала в палатке негде было яблоку упасть. Швейцары завернули пологи палатки, чтобы хоть немного проветрить помещение, но воздух внутри сделался душным и влажным. Орган закончил «В райском саду», и ровно в семь из-за занавеса с правой стороны платформы вышел черноволосый мужчина в синем костюме. Он пощелкал по микрофону и, убедившись, что тот включен, одарил собравшихся веселой белозубой улыбкой.

— Приветствую вас! — громко произнес мужчина и представился Арчи Кейном, священником Свободной баптистской церкви Файета. По мере того как на платформе собирались хористы, одетые в желтые робы, он говорил о том, как он счастлив видеть здесь столько народа. Билли, который быстро сник в удушливой жаре, вновь встрепенулся.