Ричард Лаймон - Дикарь [ЛП]

Они вместе с Элаем провели весь вечер, выхаживая нас. От Элая порядочно воняло, но мы не жаловались.

Джесси была в ужасном состоянии. Помимо остальных травм, у нее была трещина во лбу, а под ней — шишка размером с яйцо. Видимо, это случилось в самый последний момент, когда она приземлилась в землю лицом вниз. Она не шевелилась после того, как поперхнулась эликсиром, и не очнулась до утра. Да и тогда слабость и головокружение мучили ее так сильно, что идти своим ходом она была не в состоянии.

Лазарус и Элай не выглядели очень торопящимися. Целую неделю мы провели в их фургоне на обочине. Гроб они вытащили, и мы смогли спать внутри.

Они возились с нами, как две сумасшедшие мамаши. Мыли нас, кормили нас, помогали нам во всех остальных делах и, вдобавок, вливали в нас Эликсир Славы при любой возможности.

К концу недели нам удалось подняться на ноги. Мы по-прежнему были покалеченными и обессилевшими, но, по крайней мере, готовы двигаться дальше.

В путь мы отправились в компании Лазаруса и Элая, в их фургоне.

И попали в Тумстоун.

Джесси въехала в город, лежа в гробу. Мне эта идея не понравилась, но она настояла на своем. Заявив, что уляжется туда самостоятельно, она сказала Элаю:

— Только убери эту чертову вонючку отсюда, приятель.

Когда собралась толпа, Лазарус и Элай вытащили гроб и поставили его на землю. Лазарус был в ударе, расписывая чудодейственную лечащую силу Эликсира Славы. Вскорости он сбросил крышку. Джесси, растянувшаяся в сосновом ящике с исцарапанным опухшим лицом, покрытым синяками и ссадинами (да еще заляпанным фальшивой кровью для полноты картины), в грязном разорванном платье, выглядела так похоже на покойника, что у меня даже заболело сердце.

Лазарус вылил немного Эликсира ей в рот.

Она втянула его в себя, застонала и вернулась к жизни, всем на удивление, очень бойко. Я был ошеломлен, наблюдая за ней. Выпрыгнув из гроба, она завопила «Слава, слава, аллилуйя!», а потом как последняя идиотка бросилась всех обнимать. Меня она тоже обняла. Я был единственным парнем, которого она поцеловала. Глаза ее сверкали незамутненным весельем.

Впоследствии Лазарус прикинул, что он никогда не продавал такое количество Эликсира Славы за один присест.

Таким макаром Джесси выгнала Элая с работы. Расстроенным он, однако, не выглядел.

Мы присоединились к этой парочке жуликов и отправились вместе с ними на юг.

В Бисби мы поженились. Лазарусу пришла в голову идея сделать это частью своего представления. Джесси нашла, что это шикарная идея. Она не оживала до тех пор, пока ее взгляд не упал на меня и она, подхромав ко мне, возложила на меня руки.

— Женись не мне! — завопила она.

— Но мы даже не знаем друг друга! — возразил я.

— Неважно! Я была мертва и воскресла, благодаря Эликсиру Славы! Ты красивый парень! Я тебя хочу!

Толпа пришла в неистовство и неминуемо вынесла бы меня из города на шесте, если бы я отказался.

Так что я согласился взять ее в жены.

Они послали кого-то за пастором.

Джесси забралась в фургон. Вскоре она вылезла обратно. Фальшивая кровь с лица была стерта, жуткое старое платье исчезло, вместо него она облачилась в роскошный белый свадебный наряд, который купила после нашего Тумстоунского выступления. Толпа только охала и ахала, словно в жизни ничего прекрасней не видывала.

Я и сам ничего прекрасней не видал. Она была еще не совсем здорова, но выглядела потрясающе красивой.

Вскоре явился пастор.

И поженил нас.

Ситуация в целом выглядела крайне необычно. Но мы здорово провели время, а Лазарус продал достаточно Эликсира, чтобы обитатели Бисби не хворали по меньшей мере лет сто.

Веселились мы до ночи, а потом Лазарус и Элай отвели нас в гостиничный номер и оставили наедине. У нас все еще болели многие места, но это нас не удержало.

Быть в постели с Джесси, целовать ее, чувствовать своей кожей ее кожу, и, наконец, слиться с ней в экстазе — было гораздо прекрасней, чем я мог себе вообразить.

Остаток ночи мы провели в номере. И весь следующий день. И всю следующую ночь. Еду и напитки нам приносили. Иногда мы спали. Но в основном — нет.

Но пришло время двигаться дальше.

Мы нашли Лазаруса и Элая в салуне, окруженных разнообразным народом, из тех, что присутствовали при воскрешении и свадьбе. Снова началось празднование.

Наконец в сумерках мы четверо, довольно пьяные, добрались до фургона, залезли в него и отправились куда глаза глядят.

Мы решили сделать свадьбу постоянной частью представления.