Клайв Баркер - Проклятая игра [litres]

Пока мышцы живота ныли от спазмов, он вырвал с корнем несколько папоротников, вытер рот и подбородок, затем вымыл руки во влажной земле и встал. Грубое обращение сделало свое дело: его состояние заметно улучшилось.

Он повернулся спиной к тому, что изверг из желудка, и побрел дальше от дома. Хотя над головой была тяжелая крыша из листьев и ветвей, немного звездного света просачивалось сквозь нее – достаточно, чтобы придать хрупкую прочность стволам и кустарникам. Прогулка по лесу призраков очаровала его. Он позволил нежному зрелищу из света и теней листвы исцелить свое раненое тщеславие. Осознал, какими претенциозными оказались все его мечты о том, чтобы найти постоянное и надежное место в мире Уайтхеда. Он был и всегда будет меченым.

Он тихонько добрался до мест, где деревья становились толще, а подлесок, изголодавшийся по свету, редел. Перед ним сновали мелкие животные, в траве жужжали ночные насекомые. Он остановился, чтобы лучше слышать ноктюрн. И поймал движение краем глаза. Он посмотрел туда, пытаясь сфокусировать взгляд в удаляющемся коридоре из стволов. Это не обман зрения. Кто-то серый, как деревья, стоял ярдах в тридцати от него – то неподвижно, то снова двигаясь. Сосредоточившись, Марти зафиксировал фигуру в матрице теней разных оттенков глубины.

Несомненно, это был призрак. Такой тихий, такой непринужденный. Он следил за ним, как олень за охотником, не уверенный, что его заметили, но не желающий выходить из укрытия. От страха по коже головы пробежала судорога. Марти боялся не клинков; он давным-давно столкнулся с этими ужасами и справился с ними. Это был колючий, жаркий страх из детства, сущностный страх. И, как ни парадоксально, это сделало его целым. Неважно, четыре ему года или тридцать четыре, в душе он – тот же человек.

Он мечтал о таких лесах, о такой всеохватывающей ночи. Он благоговейно коснулся своего ужаса, застыв на месте, в то время как серая фигура, слишком занятая своими делами, чтобы заметить его, смотрела на землю между деревьями.

Они стояли в таком положении, призрак и Марти, казалось, несколько минут. Несомненно, прошло довольно много времени, прежде чем он услышал шум, который не был ни совой, ни грызуном, просачивающимся между деревьями. Звук был здесь все это время, Марти просто не смог его верно истолковать: кто-то копал. Стук крошечных камешков, падение земли. Ребенок в нем говорил – это плохо, оставь, не трогай! Но он был слишком любопытен, чтобы игнорировать происходящее. Он сделал два осторожных шага к призраку. Тот не подавал признаков того, что видит или слышит его. Набравшись храбрости, Марти сделал еще несколько шагов, стараясь держаться ближе к дереву, чтобы, если призрак посмотрит в его сторону, быстро найти укрытие. Так он продвинулся на десять ярдов к своей цели. Достаточно близко, чтобы разглядеть гостя в деталях, которых хватало для узнавания.

Это был Мамулян.

Европеец все еще смотрел на землю у своих ног. Марти скользнул в укрытие за стволом дерева и распластался там, спиной к месту происшествия. Очевидно, у ног Мамуляна кто-то копал; вероятно, поблизости у него были и другие компаньоны. Единственное спасение – притаиться и молить Бога, чтобы никто не шпионил за ним, как он шпионил за Европейцем.

Наконец раскопки прекратились, и так же, словно по невысказанному сигналу, замолк ноктюрн. Это было странно. Все живое, насекомые и животные, казалось, в ужасе затаили дыхание.

Марти соскользнул вниз по стволу и пополз, напрягая слух, чтобы уловить малейший намек на то, что происходит. Он рискнул взглянуть. Мамулян двинулся в том направлении, в котором, как предположил Марти, находился дом. Подлесок заслонял ему обзор: он не видел ни копателя, ни других учеников, сопровождавших Европейца. Однако слышал, как они шли, шорох их волочащихся шагов. Пусть идут, подумал он. Он больше не защищал Уайтхеда – сделка аннулирована.

Марти сел, прижав колени к груди, и подождал, пока Мамулян не скрылся за деревьями. Потом сосчитал до двадцати и встал. Булавки и иголки начали терзать его нижние конечности; пришлось их растереть, чтобы кровообращение восстановилось. Только тогда он направился к тому месту, где задержался Мамулян.

Подойдя ближе, узнал поляну, хотя раньше приходил к ней со стороны дома. Его поздняя вечерняя прогулка описала полукруг. Теперь он стоял на том самом месте, где похоронил собак.

Могила была открыта и пуста; черные пластиковые саваны разорваны, их содержимое бесцеремонно извлечено. Марти уставился в дыру, не совсем понимая шутку. Какая польза от мертвых собак?