Клайв Баркер - Проклятая игра [litres]

Шэрон было десять лет. До ее первых месячных оставался год, и хотя она слышала от сводной сестры о том, что происходит между мужчинами и женщинами, ей это показалось нелепой болтовней. Мальчишки, игравшие на улице в футбол, были сквернословящими, грязными созданиями; она едва ли могла себе представить, что когда-нибудь будет тосковать по их привязанности.

Но зовущая фигура в окне была мужчиной, и он что-то нашел в Шэрон. Девочка перевернула камень. Под ним копошились первые проблески жизни, еще не совсем готовой к солнцу. Они извивались, от них зудели ее тонкие ноги. Чтобы избавиться от этого зуда, она нарушила все запреты относительно дома номер восемьдесят два и проскользнула внутрь, когда в следующий раз открылась входная дверь, и поднялась туда, где, как она знала, находился незнакомец.

– Эй? – спросила она, стоя на лестничной площадке перед комнатой.

– Можешь войти, – сказал мужчина.

Шэрон никогда раньше не чувствовала запаха смерти, но инстинктивно поняла, что это он: объяснения были излишними. Она остановилась в дверях и пристально посмотрела на мужчину. Она еще могла сбежать, если бы захотела, – это она тоже знала. Девочка чувствовала себя в большей безопасности, потому что он был привязан к кровати. Это она видела, хотя в комнате было темно. Ее пытливый ум не находил в этом ничего странного: взрослые играли в игры, как дети.

– Включи свет, – предложил мужчина.

Она потянулась к выключателю рядом с дверью и включила его. Слабая лампочка странно освещала пленника: при ее свете он выглядел больнее всех, кого Шэрон когда-либо видела. Очевидно, он протащил кровать через комнату к окну, и при этом веревки, которыми было связано тело, впились в его серую кожу, так что пятна блестящей коричневой жидкости – не совсем крови – покрыли его руки и брюки и забрызгали пол у его ног. Черные пятна делали его лицо, тоже блестящее, пегим.

– Привет, – сказал он. Его голос был искажен, словно звучал из дешевого радио. Странность незнакомца позабавила ее.

– Привет, – ответила она.

Он криво усмехнулся, и лампочка осветила влагу в его глазах, которые были так глубоко в его голове, что она едва могла их различить. Но когда они двигались, как сейчас, кожа вокруг трепетала.

– Прости, что оторвал тебя от игр, – сказал он.

Она задержалась в дверях, не уверенная, идти или остаться.

– На самом деле я не должна быть здесь, – поддразнила она.

– О… – сказал он, закатывая глаза так, что стали видны белки целиком. – Пожалуйста, не уходи.

Ей показалось, что он выглядит комично в своем испачканном пиджаке и с закатившимися глазами.

– Если Мэрилин узнает, что я была здесь…

– Это твоя сестра, да?

– Моя мать. Она меня ударит.

Мужчина выглядел удрученным.

– Она не должна так делать, – сказал он.

– Ну, она делает.

– Это позор, – печально ответил он.

– О, она ничего не узнает, – заверила его Шэрон. Мужчина был расстроен ее разговором об избиении больше, чем она предполагала. – Никто не знает, что я здесь.

– Хорошо, – сказал он. – Я не хочу, чтобы из-за меня с тобой случилось что-нибудь плохое.

– Почему ты связан? – спросила она. – Это что, игра?

– Да. Только и всего. Скажи мне, как тебя зовут?

– Шэрон.

– Ты совершенно права, Шэрон, это игра. Только я больше не хочу играть. Это начало причинять мне боль. Сама погляди.

Он поднял руки так высоко, как только мог, чтобы показать, как крепятся путы. Над его головой жужжал парламент мух, которым помешали откладывать яйца.

– Ты умеешь развязывать узлы?

– Не очень.

– Можешь попробовать. Для меня?

– Ну, наверное…

– Только я очень устал. Входи, Шэрон. Закрой дверь.

Она сделала, как велели. Здесь не было никакой угрозы. Просто загадка (или две: смерть и люди), и она хотела знать больше. Кроме того, этот человек болен: в своем теперешнем состоянии он не мог причинить ей никакого вреда. Чем ближе она подходила к нему, тем хуже он выглядел. Его кожа покрылась волдырями, а лицо покрывали капли чего-то похожего на черное масло. Под сильным запахом его духов скрывалось что-то горькое. Она не хотела прикасаться к нему, как бы ей ни было жаль.

– Пожалуйста… – сказал он, протягивая связанные руки. Мухи раздраженно кружили вокруг. Их было много, и все они интересовались им – его глазами, ушами.

– Нужно вызвать врача, – сказала она. – Тебе нездоровится.

– На это нет времени, – настаивал он. – Просто развяжи меня, а потом я сам найду врача, и никто не должен знать, что ты была здесь.