Клайв Баркер - Проклятая игра [litres]

Ушел, сказала она и рухнула на пол.

Когда Карис пришла в себя менее чем через пять минут, ее первой мыслью было, что она держит в руке пригоршню бритв.

Она подползла к кровати и положила на нее голову, пока полностью не очнулась. Набравшись храбрости, посмотрела на свою руку. Узор колец был отчетливо выжжен на ладони – спиральная татуировка. Она встала и подошла к раковине, чтобы промыть рану под холодной водой. Процесс несколько успокоил боль; повреждение оказалось не таким серьезным, как она думала. Хотя казалось, что прошла целая вечность, ее ладонь, вероятно, соприкасалась с кольцом лишь секунду или две. Она завернула руку в одну из футболок Марти. Потом вспомнила, как где-то читала, что ожоги лучше оставлять на открытом воздухе, и развернула свое творение. Измученная, она лежала на кровати и ждала, когда Марти принесет ей кусочек Острова.

Мальчики преподобного Блисса просидели в нижней задней комнате дома на Калибан-стрит, погруженные в грезы о водной смерти, больше часа. За это время Мамулян отправился на поиски Карис, нашел ее и снова был изгнан. Но он обнаружил ее местонахождение. Более того, он узнал, что Штраус – человек, которого он глупо проигнорировал в Приюте, – отправился за героином для девушки. Пора, подумал он, перестать быть сострадательным.

Он чувствовал себя побитой собакой: все, чего он хотел, – лечь и умереть. Сегодня ему казалось – особенно после того, как девушка искусно отвергла его, – что он ощущает каждый час своей долгой, очень долгой жизни в собственных жилах. Он посмотрел на свою ладонь, которая еще болела от ожога, полученного посредством Карис. Возможно, девушка наконец поймет, что это неизбежно. Что эндшпиль, в который он вот-вот вступит, важнее ее жизни, жизни Штрауса, Брира или двух идиотов-мемфисцев, которых он оставил грезить двумя этажами ниже.

Он спустился на первую площадку и вошел в комнату Брира. Пожиратель Бритв лежал на своем матрасе в углу комнаты, с вывернутой шеей и пронзенным животом, уставившись на него, как безумная рыба. У конца матраса, придвинутый вплотную из-за слабеющего зрения Брира, телевизор бормотал свою бессмыслицу.

– Мы скоро уезжаем, – сказал Мамулян.

– Ты нашел ее?

– Да, нашел. Место называется Брайт-стрит. Дом, – эта мысль показалась ему забавной, – выкрашен в желтый цвет. Кажется, на втором этаже.

– Светлая улица, – мечтательно произнес Брир. – Тогда мы пойдем и найдем ее?

– Нет, не мы .

Брир еще немного повернулся к Европейцу; он закрепил сломанную шею самодельной шиной, это затрудняло движение.

– Я хочу ее видеть, – сказал он.

– Прежде всего, тебе не следовало ее упускать.

– Он пришел – тот, что из дома. Я говорил тебе.

– О да, – сказал Мамулян. – У меня есть планы насчет Штрауса.

– Мне найти его для тебя? – спросил Брир. Старые образы казни всплыли в его голове, будто только что из книги о зверствах. Один или два из них показались острее, чем когда-либо, словно они были близки к реализации.

– Нет нужды, – ответил Европеец. – У меня есть два нетерпеливых послушника, готовых выполнить эту работу за меня.

Брир надулся.

– Что мне тогда делать?

– Можешь подготовить дом к нашему отъезду. Я хочу, чтобы ты сжег то немногое, что у нас есть. Пусть все будет так, словно нас никогда не было, тебя и меня.

– Конец близок, не так ли?

– Да – теперь, когда я знаю, где она, так и есть.

– Она может убежать.

– Она слишком слаба и не сможет двигаться, пока Штраус не принесет ей наркотик. И, конечно, он никогда этого не сделает.

– Ты собираешься убить его?

– Его и всех, кто встанет у меня на пути с этого момента. У меня не осталось сил на сострадание. Я слишком часто допускал эту ошибку: позволял невинным сбежать. Ты получил инструкции, Энтони. Займись делом.

Он вышел из зловонной комнаты и спустился вниз к своим новым агентам. Американцы почтительно встали, когда он открыл дверь.

– Вы готовы? – спросил он.

Блондин, который с самого начала был более покладистым, снова начал выражать свою вечную благодарность, но Мамулян заставил его замолчать. Он отдал им приказания, и они принимали их так, словно он раздавал сладости.

– На кухне есть ножи, – сказал он. – Возьмите их и используйте на здоровье.

Чед улыбнулся.

– Ты хочешь, чтобы мы убили и его жену тоже?

– У Всемирного потопа нет времени на избирательность.

– А если она не согрешила? – спросил Том, сам не понимая, почему ему пришла в голову такая глупая мысль.