Клайв Баркер - Проклятая игра [litres]

На второй площадке Карис остановилась. Она слышала голоса; нет, если прислушаться как следует – один и тот же голос. Марти говорил сам с собой, отвечая на вопросы. Трудно было понять, откуда доносился обмен репликами: слова звучали будто повсюду и нигде. Она заглянула в свою комнату, потом – в комнату Брира. Наконец, собрав все силы на случай повторения кошмара, сунула нос в ванную. Его нигде не было. От неприятного вывода никуда не денешься. Он поднялся наверх, в комнату Мамуляна.

Когда она пересекла лестничную площадку и направилась к лестнице, ведущей на верхний этаж, ее внимание привлек еще один звук: где-то внизу кто-то рубил доски. Она сразу поняла, что это Пожиратель Бритв. Он пришел в себя и ему не терпелось добраться до нее. Кто бы мог подумать, что скрывается в этом доме с его непритязательным фасадом. Потребовался бы еще один Данте, чтобы описать его глубины и высоты: мертвые дети, Пожиратели Бритв, наркоманы, сумасшедшие и все такое. Несомненно, звезды, висевшие над ним в зените, извивались в своих оправах; в земле под ним сворачивалась магма.

В комнате Европейца Марти вскрикнул в недоумении и мольбе. Выкрикивая его имя в ответ и моля Бога, чтобы он услышал ее, она взбежала на верхнюю ступеньку лестницы и с замирающим сердцем подошла к двери.

Он упал на колени; от инстинкта самосохранения осталась единственная оборванная и безнадежная мысль, серая на сером. Даже голос умолк. Ему наскучила болтовня. Кроме того, урок был преподан как следует. « Ничто – вот в чем суть », – сказал он и показал Марти, почему и как; точнее, откопал ту его часть, которая всегда это знала. Теперь ему оставалось лишь ждать, когда создатель этого изящного силлогизма придет и расправится с ним. Марти лег, сомневаясь, жив он или мертв, убьет его или воскресит тот, кто скоро придет, но уверенный в том, что лечь легче всего в этом, самом пустом из всех возможных миров.

Карис уже бывала в этом Нигде. Она дышала его безвкусным, бесполезным воздухом. Но за последние несколько часов она заметила кое-что за пределами его сухости. Сегодня были победы, возможно, не очень большие, но все же победы. Она подумала о том, как пришел Марти, и в его глазах было нечто большее, чем похоть. Это была победа, не так ли? Она добилась от него этого чувства, заработала его каким-то непостижимым образом. Она не будет побеждена этим последним угнетателем, затхлым зверем, который душит ее чувства. В конце концов, это лишь остаток Европейца. Его отторгнутая плоть, оставленная для украшения обиталища. Налет. Отбросы. В той же степени презренные, как и он сам.

– Марти, – сказала она. – Где ты?

– Нигде… – раздалось в ответ.

Она последовала на звук, спотыкаясь. Отчаяние давило на нее, настаивая на своем.

Брир на мгновение замер. Вдалеке он услышал голоса. Не мог разобрать слов, но смысл чисто академический. Главное, что они еще не сбежали. У него были планы на них, когда он выйдет, особенно на этого мужчину. Он разделит его на мелкие кусочки, так что даже мать родная не разберет, какая часть была пальцем, а какая – лицом.

Он принялся рубить с удвоенным рвением. Под его безжалостной атакой дверь начала раскалываться.

Карис последовала за голосом Марти сквозь туман, но он ускользнул от нее. Либо он двигался, либо комната каким-то образом обманывала ее, отражая его голос от стен или даже выдавая себя за него. Затем его голос позвал ее по имени, совсем рядом. Она повернулась в темноте, совершенно не ориентируясь. Двери, через которую она вошла, не было видно – она исчезла, как и окна. Кусочки ее решимости начали распадаться. Сомнение просочилось внутрь, ухмыляясь.

« Ну-ну. А ты кто такая? » – спросил кто-то. Возможно, она сама.

– Я знаю свое имя, – выдохнула она. Оно не одолеет ее таким образом. – Я знаю свое имя.

Она прагматик, черт побери! И не была склонна верить, что весь мир находится в ее голове. Вот почему она прибегла к белому : мир слишком реален. И вот теперь этот пар стоял у нее в ушах, говоря ей, что она – ничто, все – ничто, безымянная мерзость.

– Дерьмо, – сказала она ему. – Ты дерьмо. Его дерьмо!

Оно не удостоило ее ответом; она воспользовалась преимуществом, пока оно было.

– Марти. Ты меня слышишь? – Ответа не последовало. – Это лишь комната, Марти. Ты меня слышишь? Всего лишь комната! И только.

« Ты уже была во мне раньше , – напомнил ей внутренний голос. – Помнишь?»

О да, она помнила. Где-то в этом тумане росло древо, она видела его в сауне. Это было цветущее уродливое дерево, и под ним она видела такие ужасные картины. Может, именно туда отправился Марти? Висел ли он на нем прямо сейчас, как новый фрукт?