Александр Уваров - Сердце [СИ]

«Иванович», — мысленно добавил он.

Но вслух не сказал. По имени, так по имени. К чему тогда отчество?

— Больной, говоришь? — задумчиво пробормотал мужичок. — Это очень даже хорошо…

«Что ты тут хорошего нашёл?» — удивился и отчасти обиделся Дмитрий Иванович.

Мужичок, сгорбившись и внушительно посапывая, обошёл не спеша Дмитрий Ивановича, и, остановившись у него за спиной, ткнул пальцем в пакет с альбомом.

— А это что такое?

«Не твоё дело!» — подумал Дмитрий Иванович.

— Рисунки, — ответил он.

— Рисунки? — радостно переспросил мужичок.

И, мелко засеменив ногами, забежал перед Дмитрием Ивановичем.

И воскликнул:

— Вот ведь радость с небес пришла! С самого неба! Из глубин космических!

«А Тамарка-то всю жизнь говорит, что я — псих, — подумал Дмитрий Иванович. — На этого шизика лучше бы посмотрела!»

Мужичок размашисто перекрестился и тут же, словно испугавшись чего-то, втянул голову в плечи и воровато огляделся по сторонам.

— Это я нечаянно, нечаянно… — забормотал он.

Потом придвинулся ближе к Дмитрию Ивановичу и прошептал ему в самое ухо:

— Я врача знаю…

Осёкся, опять посмотрел по сторонам…

«Чего это он тут конспирацию развёл?» — удивился Дмитрий Иванович.

— …Хорошего врача. Целитель, одно слово! Народный умелец! — продолжал мужичок.

Это Дмитрию Ивановичу не слишком понравилось. Полечиться, конечно, не мешало (кто знает, быть может, и приступы удушья, и боль в груди прошли лишь на время, пока воздух чистый и свежий… а коли завтра вернётся прежняя жара и пыль поднимется над пересохшей землёй — всё начнётся по новой… а так — вдруг есть шанс прожить подольше, чем эти самые четыре дня?).

Но народным умельцам Дмитрий Иванович не доверял!

— А чего сам у умельца своего не лечишься? — спросил недоверчиво Фёдора Дмитрий Иванович. — На тебя, друг сердешный, смотреть больно и тяжко. И грустно на душе становится. Вонь изо рта. Зубы, смотрю, искрошились. Кожа вся в прыщах каких-то… Да и цвет у неё… Грязь какая-то…

— А местами — говно подсохшее, — смущённое поправил его мужичок. — Здоровье-то тут при чём? Это здоровью совсем не угрожает.

— И вообще — запах жуткий, — продолжал наседать на мужичка Дмитрий Иванович. — И ты ещё врача мне нашёл? Спасибо, конечно, да не верится что-то. Уж пойми правильно…

И тут Дмитрий Иванович (глотнув неудачно туманного и холодного уже воздуха) резко, отрывисто закашлял. Кашель был неприятный, долгий, с хрипом.

Дмитрий Иванович осторожно постучал себя по груди, стараясь успокоить лёгкие.

— Вот, — заметил Фёдор. — Точно говорю — врач тебе нужен.

— А чего…

Дмитрий Иванович уронил пакет с альбомом и он упал мужичку прямо под ноги.

— Чего меня не лечит? — переспросил мужичок и быстро глянул, скосив глаза, на пакет. — А потому, что недостоин я лечения. Никак исправиться не могу, отказаться от дурных привычек. Он, врач этот, так и сказал: «Видишь ты, Фёдор, лишь то, чего нет. И не видишь того, что есть. Со зрением у тебя, Фёдор, проблемы. А зрение я не лечу…» А что у тебя в пакете?

— Ничего особенного, — ответил Дмитрий Иванович и быстро поднял альбом. — Так, рисунки всякие…

«Чего это болтаю? — удивлённо спросил сам себя Дмитрий Иванович. — Это-то я зачем сказал?»

— Рисунки? — переспросил Фёдор.

И глаза его на мгновение вспыхнули странными, лихорадочными, по-кошачьи зеленоватыми огоньками.

«Он, допустим, не себе, — подумал Дмитрий Иванович. — А я-то в себе? Тоже ведь, если разобраться, сдвинулся окончательно… Да так, что и дороги назад, пожалуй, нет. Может, мне теперь только с такими вот ненормальными и жить? В конце концов, с нормальными мне всегда плохо было».

— Рисунки — это хорошо, — авторитетно заявил Фёдор. — Ты и представить себе не можешь, как это хорошо! Врач очень рисунки любит. Прямо обмирает весь! Бывало, просит меня: «Нарисуй мне, Фёдор, чего-нибудь».

— А я рисовать-то и не умею! — с отчаянием в голосе произнёс Фёдор и махнул рукой. — Вот беда-то какая… Не умею!

— А чего врач твой сам себе чего-нибудь не нарисует? — спросил Дмитрий Иванович. — Если рисунки любит?

— Он рисует… — как-то неопределённо ответил Фёдор. — Да вот выходит всё… Не понять мне… А он говорит, что это от климата непонимание такое.

— От климата? — удивился Дмитрий Иванович.

— От него, — подтвердил Фёдор. — Говорит, что климат у нас плохой, потому мы все тёмные и понять ничего не может. А ещё — кошек много. Они отвлекают от великой миссии…