Вячеслав Романцев - Псы Господа

Как выяснилось, самобичеванием он занимался зря. Прочесывавший привокзальный пустырь Слава привез на конспиративную квартиру (проще говоря — на «аэродром») трофей более чем скромный: пару клочков обгоревшей черной кожи. Небольшой термитный заряд испепелил и сумку, и ее содержимое. Человек, планировавший перевозку, предусмотрел, казалось, всё…

Незадолго до возвращения Ройтмана на «аэродром» женщина перестала дышать.

— Делать нечего, пакуем ее и повезли в ЦРБ, — сказал Костоправ, отлепляя от лица умершей маску кислородного ингалятора. — Хоть задним числом разберемся, что за токсин. В следующий раз будем наготове. Да и тех двоих из гаража прихватим…

И он начал аккуратно укладывать в футляр портативный дефибриллятор.

Лесник тяжело молчал. Отчет об операции получится безрадостный. А ведь их с Костоправом смешанная пара — экспериментальная. И эксперимент призван ответить на вопрос: стоит ли включать в состав действующих на местах боевых групп многопрофильных экспертов из Трех Китов, получивших достаточные навыки оперативной работы.

Честно говоря, Лесник и сам не пришел к однозначному выводу. Скорость срочных экспертиз, конечно, вырастает в разы. Да и в подготовке агентов не придется уделять так много времени возне с компакт-лабораториями. Но один эксперт, будь он хоть семи пядей во лбу, не в состоянии заменить разом несколько лабораторий Трех Китов, даже не центральных, даже действующих при филиалах…

От невеселых раздумий его отвлек удивленный вскрик Костоправа.

— Что еще? — обернулся к нему Лесник.

Костоправ молча указал на экран комплексного кардиомонитора. У покойницы вновь появился пульс! И сердце билось всё чаще и чаще. Между тем никаких признаков дыхания не наблюдалось.

— Что за чертовщина… — Лесник коснулся руки псевдопокойницы. Оказалась она теплой, почти горячей — как у больного человека с высокой температурой. Он быстрым движением ножа вспорол платье сверху донизу.

Судя по всему, одевали женщину чужие торопливые руки — под платьем ничего не оказалось. Но отнюдь не вид обнаженного женского тела заставил остолбенеть троих инквизиторов.

— Что это? — шепотом спросил Ройтман.

ЭТО располагалось неподалеку от подмышечной впадины. ЭТО по площади не превышало мужскую ладонь. ЭТО медленно приподнималось и опускалось: приподнявшись, демонстрировало внутри ярко-красную субстанцию — губчатую, пульсирующую. Опустившись, ЭТО ничем не выделялось на теле — надо было внимательно вглядываться, чтобы заметить тончайшую линию разрыва кожи…

— Мутантка. Двоякодышащая… — констатировал Костоправ, повернув женщину. На другом боку обнаружился точно такой же неведомый орган.

«Жабры?» — подумал Лесник. Очень похоже…

Костоправ торопливо потянулся за укладкой со своими инструментами.

Губы Славы Ройтмана подрагивали. Парню не доводилось видеть ничего подобного… Но дело свое делал: снимал на видеокамеру женщину и действия Костоправа — подробно, во всех ракурсах.

Лесник же отреагировал типичным для полевого агента образом: достал пистолет и вставил другую обойму — снаряженную спецпатронами. Любое непонятное нечто он привык рассматривать в первую очередь как источник потенциальной опасности. Даже если пресловутое нечто выглядело как женщина — молодая, красивая, беззащитная…

— Не понос, так золотуха, — процедил Костоправ. — Температура повышается…

Цифры в окошечках монитора постоянно росли. Пилообразные выступы на экранчиках увеличивали амплитуду и ускоряли свой бег. Лесник мало что понимал во всей этой медицинской машинерии. Но и без нее ясно — мутация не завершилась. Или завершилась неудачно…

Жаберные крышки (если все же считать неведомые органы за жабры) поднимались и опускались всё чаще и чаще. Из-под них начала сочиться какая-то жидкость — тягучая, мутноватая, с неприятным запахом.

— Давай сюда камеру и набери ванну, — отрывисто приказал Лесник Ройтману. — Холодной водой. В темпе.

Наука, судя по всему, пока бессильна — Костоправ сам не понимает, с чем они столкнулись и что тут можно предпринять. И Лесник решил поступить по наитию. Слишком уж существо напоминало рыбу, задыхающуюся на берегу.

Выполнить приказ Ройтман не успел. Именно в этот момент женщина открыла глаза и заговорила.

Ничего внятного они не услышали: неразборчивые отдельные слоги. Затем женщина закричала — пронзительно, долго. Затем умерла. На сей раз окончательно — экраны монитора пересекали ровные линии, в окошечках застыли нули. Лишь датчики температуры свидетельствовали — тело продолжает стремительно нагреваться: сорок два градуса, сорок три, сорок четыре…