Анатолий Даровский - Часы бьют полночь [СИ]

В нос снова ударил призрачный ягодный запах, и она поморщилась. Да, пожалуй, учитывая оглушительную реальность сна, это могло бы стать реальным исходом. Могло бы — если б не…

— О, точно, — спохватилась она. — Марина просила передать тебе привет. И сказала, что любит тебя.

— Чего?!

Женька подорвался, как будто его током ударили. Быстро сел на кровати, придвинулся к Оле. Положил руку на её лоб — такую же тёплую, как обычно.

Он снова был в свитере. Нелюдской жар, позволявший ему разгуливать среди зимы в тонком пальто и рубашке, ушёл вместе с тварью. Небольшая плата за здравый рассудок и иммунитет к одержимости.

— Вроде не горячий, — Женька нахмурился. — Ты что несёшь? Какая Марина? Она умерла хрен знает когда, как она могла с тобой говорить? Я об косяк тебя, что ли, головой треснул, пока домой нёс?

— Она мне снилась, — пожала плечами Оля. — И… не только она.

— Виноградник, значит, — протянул Женька, когда она пересказала ему содержание своего последнего сна. — Звучит охренеть как странно. Но я всё-таки сомневаюсь, что это был и правда призрак или что-то в таком духе. Тебя всё-таки неслабо тряхнуло, так что…

— И всё же, — упрямо повторила Оля, — она говорила о тебе. Так что я сочла нужным рассказать. Потому что, мало ли, вдруг я решу, что мне приглючилось, а потом окажется…

— Да понял я, понял! — перебил её он. — Ох, слушай… Давай пока сойдёмся на том, что это был просто непонятный трип. А то после вещих снов и твоих многоходовочек и так голова кругом идёт, чтобы ещё привидений к ним добавлять.

Она пожала плечами. Не хочет — пусть не верит. Да она сама сомневалась, хоть и видела призрак Марины собственными глазами.

Сон так сон. Пусть сном и останется.

— Ты, кстати, как? — спохватился вдруг Женька. — Ну… в этом смысле.

Он помахал рукой вокруг себя, изображая летящую по своим делам тварь. Оля невольно хихикнула: настолько по-детски забавно это выглядело.

— Пока не вижу, — призналась она. — Но они уже начинают проступать снова. Силуэтами такими, пока почти незаметными. Скоро вернутся.

— А, блин, — разочарованно протянул Женька. — Я уж было подумал…

— Подумал что? Эта самая потеря памяти на меня действует всего несколько часов, забыл? — улыбнулась Оля. — Так что ожидаемо.

Он фыркнул и отвернулся, всё ещё сжимая в руках плошку из-под бульона, которую она ему пихнула. После горячей жидкости стало полегче. Слабость одолевала по-прежнему, но головная боль немного утихла, точно он подмешал в бульон таблеток.

А что, с Женьки станется.

— Мне куда интереснее, — медленно протянула Оля, — что теперь «они» будут делать. Мы ведь… вроде как их нефигово кинули. Они нам мстить не начнут?

Мысль не давала покоя с самого пробуждения. Хорошо, от «фамильяров» они спаслись и неведомой группировке стали неинтересны. А что потом? Не захотят ли те их прибить, как слишком много знающих? Или вообще чего похуже?

— А, это, — Женька махнул рукой. — Не волнуйся. Я с ними вроде как поговорил, пока ты спала. Ничего они делать не будут, если мы не начнём офигевать и качать права.

— Поговорил? В смысле? — нахмурилась Оля. — Они сюда заявились, что ли?

— Да нет, блин! По телефону, — пояснил он. — Сказал им, что… ну, в общем-то, что мы убили нафиг эту тварь и убьём ещё, если к нам кто-то снова решит сунуться. Я был слегка не в себе после того, что случилось ночью, так что они, похоже, поверили сразу.

Неудивительно. Каким жутким бывает Женька, когда всерьёз злится, Оля знала не понаслышке.

— И что? Неужто нейтралитет предложили? — всё-таки уточнила она.

— Вроде того, — он кивнул. — Мы не трогаем их, они не трогают нас. Мне это вообще не особо нравится, потому что, ну, блин… они всё-таки людей заманивают и в тварей превращают не пойми зачем. Но, думаю, пока это лучший выход.

— Пока — что? — не поняла Оля.

Женька загадочно усмехнулся.

— Пока не придумаем чего получше. Ну, знаешь, жизнь длинна и полна… как ты там говоришь? Чудес?

— И их тоже, — хмыкнула она, протягивая ему руку. Чудес? Пусть так. Пусть в другие дни всё будет иначе, пусть неведомая группировка по-прежнему существует где-то вдали, а её цели до сих пор неясны — пусть. У них впереди ещё целая жизнь, чтобы разобраться.

А хотя бы сейчас, в посленовогоднее утро, Оля и Женька могут позволить себе не только чудовищ, но и настоящее волшебство.

Заслужили, в конце концов.

Женька осторожно провёл пальцем по её раскрытой ладони. Вдоль по порезу, широкому, кое-как заклеенному пластырем. Порез всё ещё болел, но это ничего. Пройдёт.