Анатолий Даровский - Часы бьют полночь [СИ]

И всё-таки хотелось бы!

Видимо, разочарование на лице Оли было слишком заметным. Потому что Женька вдруг нахмурился, смерил её задумчивым взглядом, в котором полыхали алые отсветы, и произнёс:

— Ладно, ладно. Я попробую. Можешь считать это новогодним подарком. Но не жалуйся, если я вдруг тебе на ногу наступлю.

Оле показалось, будто она ослышалась. Серьёзно? Он что, вот так просто взял и согласился, только чтобы её порадовать? Только ради Нового года? Ради праздника, который всю жизнь был для неё сказкой, а теперь превратился в историю про чудовищ?

Про чудеса, мысленно исправилась она. Хотя… про чудовищ тоже.

— Плохого и так хватает, — Женька пожал плечами в ответ на немой вопрос в глазах Оли. — Так что, пока есть время, можем добавить в эту чёртову праздничную ночь хоть что-то радостное.

Похоже, он не шутил. По залу летела музыка, смешиваясь с громыханием фейерверков снаружи, цветные блики плясали по его щекам, и обстановка вдруг показалась Оле невероятно сказочной. Точно и впрямь не побег от монстра, не финальная фаза опасного плана — а просто праздник, счастливый и беззаботный.

— Спасибо, — искренне ответила она. — Правда… спасибо. И с Новым годом тебя.

— Всегда пожалуйста и с Новым годом, — отозвался Женька и протянул ей руку. — Это же так делается, верно?

— Вроде того, — засмеялась Оля. — Я покажу, давай, это не так сложно…

По всем правилам подобных историй ей полагалось сейчас волноваться. И она волновалась — тихо, про себя, в глубине души. Но волнение больше не мучило: меркло перед всеобъемлющим ощущением праздника, таким сильным, что от него становилось почти больно.

Музыка продолжала играть.

Когда именно оно появилось, Оля не заметила. Слишком увлеклась музыкой, цветными огнями и танцем, простым, но оттого не менее радостным. Женька на удивление быстро учился. Через пару минут они даже перестали спотыкаться на каждом шагу.

— Может, тебе в танцевальный кружок пойти? — беззлобно поинтересовалась она, когда они в очередной раз приблизились к ёлке, огромной, до потолка.

— Боже упаси, — фыркнул в ответ Женька. — Только этого не хватало. Сегодняшний вечер — исключение, забыла?

— Да помню я, помню, — Оля засмеялась, и в унисон с её смехом по залу разнёсся совсем другой звук.

Уже знакомый по прошлому разу многоголосый вой.

Она даже не успела испугаться, когда из дверного проёма хлестнула, стремительно заполняя помещение, липкая бесформенная тьма. Та же самая: жирный мазутный блеск, пульсирующие кластерные отверстия и дым, вырывающийся из них. С алыми всполохами, такими же, как блики в Женькиных глазах.

— Ой, твою мать… — только и смогла пробормотать Оля.

Тварь стремительно заполняла собой помещение. Растекалась по полу, шипя и вереща, а танцующие пары проходили по её телу и даже не замечали, на что наступают. Двигалась по залу. Искала что-то — точнее, кого-то.

Оля и Женька замерли невдалеке от ёлки. В дальнем от входа углу — к счастью! Стой они у двери, чудовище обнаружило бы их тут же, и новогодняя сказка закончилась бы на очень печальной ноте.

— Не паникуй. Похоже, оно нас не видит, — прошипел ей на ухо Женька. — То есть, по идее, мы можем ещё продержаться. Говоришь, иллюминацию врубают в полночь? Сколько там до неё?

Они так и замерли в танцевальной позе, не в силах ни разомкнуть руки, ни сдвинуться с места. Оля скосила глаза к огромным часам на стене — с её позиции их хоть немного было видно.

— Пара минут всего, — так же тихо отозвалась она. — Если не видит, значит, нам что… продолжать?

— Похоже на то, — нервно усмехнулся он. — Только от ёлки лучше всё-таки не отходить. Не думаю, что нам стоит к нему прикасаться.

Оля ощутила, как гулко забилось сердце. Ну вот, опять. Буквально минуту назад всё было почти хорошо и даже радостно — и снова происходит что-то ужасное. Снова чудовища, снова опасность…

Только бы оно не догадалось уничтожить прожекторы раньше, чем вспыхнет свет. Иначе им обоим конец. Убивать их, конечно, никто не станет — «им» видящие нужны живыми — но вряд ли после атаки этой твари они смогут сохранить здравый рассудок.

А такое, пожалуй, похуже, чем смерть. Один Фролов чего стоит. Стоил.

Оля решительно отогнала от себя тревожные мысли и сделала максимально непринуждённый шаг, увлекая Женьку за собой. Вести, по идее, должен был он, но в этих делах опыта у неё имелось больше.

Хотя бы в этих.

— Ты что-нибудь о нём знаешь? — поинтересовалась она, огибая ёлку. Женька покачал головой.