Анатолий Даровский - Часы бьют полночь [СИ]

Теперь, когда она знала про порез, всё становилось проще.

— Я уже спрашивал, да, — протянул вдруг Женька, — просто до сих пор не могу поверить. Ты действительно придумала, как нам… справиться со всем разом? И с «ними», и с этой штукой?

— И я снова отвечу — да, действительно. Верь мне, — решительно кивнула Оля, прислушиваясь к ощущениям внутри. Стрелки дрожали как бешеные, почти подступив к двенадцати. И на настоящих часах, тех, что отмеряли минуты до нового цикла, тоже была почти полночь.

Скоро они пробьют — и всё изменится.

— Я верю, — серьёзно ответил Женька. — Это так-то всё, что мне остаётся. Верить и… надеяться на лучшее. Видишь, я же говорил? Моё будущее сейчас — тоже в твоих руках.

Оля покачала головой. Месяц назад такое заявление испугало бы её: взять на себя ответственность за чью-то судьбу? За чью-то жизнь и человечность? За монстра в чьих-то венах?

Сейчас страха не было. Никакого страха больше не было. Только горел внутри ровный огонь, огонь, который уже не погаснет. Даже знакомые беспощадные стрелки, что отстукивали время до неизбежного, больше не казались холодными — пылали, как и всё остальное.

— Слушай, — спохватилась вдруг она, — а что твой папа? Мы его так там бросили…

— А что ему будет, — Женька поморщился, явно вспомнив произошедшее в квартире. — Хреновина его не тронет, он же не видит. Проспится, проснётся завтра с утра и вообще не вспомнит, что ты к нам заходила. И к лучшему, ей-богу.

Он вдруг отвернулся и отпустил голову, прижал ладонь к порозовевшей щеке. Оля могла его понять. Ей самой до сих пор становилось неловко, как только память воскрешала сцену в коридоре.

С другой стороны — что Дмитрий ещё мог подумать?

— Вообще-то батя обычно не такой, — добавил Женька, помедлив. — Только когда выпьет. Но пьёт он редко, так что всё терпимо… Извини за это. Я там сам чуть сквозь землю не провалился.

— Он рассказывал мне про презервативы, — зачем-то вспомнила Оля. Женька приглушённо кашлянул и закрыл лицо руками.

— Пожалуйста, ни слова больше! Просто ничего об этом не говори!

— Ну…

— Вообще молчи!

— Да хорошо, хорошо, молчу, — примирительно отозвалась Оля. — Успокойся, я не приняла на твой счёт. Хотя… знаешь, это странно. Все вокруг считают нас парой.

Она улыбнулась. Иногда ей нравилось его смущать. Когда-то Марина намекнула, что их дружба останется всего лишь дружбой не навсегда, и с тех пор Оля порой нет-нет да вспоминала её слова. Хоть и сама успела задолбаться двусмысленными взглядами окружающих.

— И пусть считают, тебе-то что, — пробурчал Женька куда-то в сторону. — Или ты тайно в меня влюблена и хочешь, чтобы это стало правдой?

— Пока нет. Но, может, когда-нибудь и станет, — пожала плечами Оля и поднялась со скамеечки. До полуночи оставалось всего ничего. — Пойдём. Время. Вход тут, кажется, бесплатный.

— Пошли, — отозвался Женька. Пассаж про отношения он как будто не заметил — понятное дело, намеренно.

Оля решительно выдохнула и шагнула к турникетам.

Пора было заканчивать.

Центральная ёлка в Доме культуры встретила их смехом, музыкой и огнями. Танцевали в зале пары, дети вопили и бегали вокруг взрослых, беседовали о чём-то в стороне пожилые люди. Все смеялись, смеялись, смеялись, и на этом празднике жизни не было места чудовищам.

Почти не было.

— Самое светлое место, говоришь? — поинтересовался Женька, оглядывая помещение. — Ты уверена? Потому что я вижу только полумрак. Та хрень сюда всё равно вряд ли скоро доберётся, но безопасным я бы этот праздник точно не назвал.

— Свет включат в полночь, — кивнула Оля. — Успокойся. Я знаю, что делаю.

Зал и правда освещался только гирляндами. Разноцветные сияющие пучки свисали с каждой стены, мерцали на ёлке, опускались с потолка, как виноградные гроздья. Цветные блики сверкали на одежде, на людях, на стенах. И на ёлке — огромной, до потолка.

Совершенно шикарной. Понятное дело, из тайги небось привезли.

Почему-то Оле захотелось принять участие. Не просто просидеть в уголке все жалкие минуты, что остались до Нового года, а тоже… повеселиться, что ли. Праздник, в конце концов. Время чудес, которое в их случае обернулось войной с чудовищами.

— Ты танцевать умеешь? — спросила она, заранее зная ответ.

— Вообще ни разу, — фыркнул Женька. — Да и мы не в том виде, чтобы тут танцы устраивать. Выглядим как жертвы нападения.

— Почти правда, — вздохнула Оля. — А жаль.

Она не отказалась бы провести последние минуты перед новогодним часом в танце. Но, раз не с кем, значит, не судьба. Ну и ладно. Обойдётся. В конце концов, времени осталось буквально минут десять, следить надо. Да и тварь может добраться до них в любой момент — и та, что снаружи, и та, что у Женьки внутри. До танцев ли тут?